Владимир Росс - Чашка Кофейной Хроники. Книга первая

– Может, старый, хочешь сыграть со мной?

– На что? Казна в порядке? – деловито осведомился дедок.

– Я принимаю любую ставку.

Старик бодро подскочил к Большому и нагло осклабился:

– На всё, что имеешь!

Свита зашумела. Одни предлагали просто накостылять заартачившемуся крестьянину, другие открыто усомнились в его душевном здоровье, кто-то выкрикнул:

– Дед, а что, кроме лаптей, поставишь ты?

Алексей недовольно поднял руку, пытаясь остановить засуетившегося старца, но поздно. Тот щелкнул замком допотопного чемодана и, подняв крышку, представил особо сомнительным душещипательную гладь зеленого моря долларов США. Присвистнув от удивления, игровые с интересом ожидали развязки.

– Карты! – решил Леха.

Вскоре ближайший «Хилтон» вместил в свой лучший номер гудящую толпу людей. Игроки оговорили правила, раздали карты и начали. Шесть напряженных часов длился поединок. Обычно в серьёзных играх используются любые даже не очень чистые приёмы. Отвлекают, грубят, угрожают, но здесь всё было иначе. За шесть часов ни один из игроков не проронил ни слова.

И вот последний круг. Дед поднял со стола карты и ждал слова Большого. Алексей не спешил – на руках полный бескозырной набор. Он медленно опустил руку в карман пиджака и под внимательным взглядом старика извлек на свет талисман – два потрескавшихся от времени зарика. Спокойно окинув карты, зары, деда, Большой открыл набор и произнес:

– Полный бескозырный.

Дед, не переворачивая своих, усмехнулся:

– Ты проиграл.

Карты так и остались нетронутыми. Какая-то дьявольская сила заставляла верить его словам.

Старик, задумчиво почесав затылок, выдал:

– Предлагаю отыграться. На зариках. Выкинешь больше, чем я – получишь всё назад. Проиграешь – больше никогда тебе не играть. Идет?

Жесткие условия разъярили и без того взвинченную толпу. Ближайший друг и партнер по игре Валет громко выругался и серьезно потребовал немедленно выкинуть старого беса в окно. Но Большой молча взял зары и сделал бросок. Одобрение болельщиков, казалось всколыхнуло стены.

– Шесть – пять!

Дедуган озабоченно заохал и, крякнув, важно поднял кубики. Его кулак взлетел к губам, принял таинственное наставление и выкинул камни особым способом.

Лешка застыл и боялся поверить своему счастью. Свита в который раз тревожно зашепталась.

– Шесть – шесть… Да это дьявол… Надо переиграть…

Валет потянулся за ножом, но Большой вскочил из-за стола и бросился к старику.

– Отец… отец! – едва не плакал Леха.

– Как я долго ждал тебя…

Они обнялись и, не замечая никого вокруг, покинули номер.

***

– Нет, это что-то новое, Вольдемар! – После длительной паузы Сеня почесал затылок и впервые за все наши посиделки выразил полное благоговение к прочитанному только что рассказу. – Я тебе так скажу. Это можешь нести издателю Нью-Йоркера в печать. Возьмут, как пить дать возьмут. У тебя появился «ешкин врошкин» стиль, которого нам с Анастасиком так не хватало. Вот это вещь. Неужто наши посиделки на тебя так повлияли. Признаю, настоящий Сальвадор Дали.

– Дали, Сеня, художник…

– А я тебе о чём, ты так расписал мне этого короля, что тому Дали при жизни не снилось. Просто пипец, красавчик!

Анастас после взметнувшегося на него строгого взгляда Сени закивал:

– Да, Вовчик, это бьёт все рекорды.

– Ну уркаганы, ну братья воры, вы прям как сговорились. Может мне чего покрепче себе заказать, чтоб вас лицемеров на чистую воду вывести.

– Во дела, не верит. Это ты брат нас так огорчишь. Говорю же супер! Давай-ка нам в следующий раз что-нибудь в таком же духе и стиле. Сможешь? – Сеня источал истинную заинтересованность, как будто впервые открыл для себя нового автора.

– Без проблем, постараемся с Музой. Она у меня в последние дни совсем бескорыстно добрая.

– Вот и постарайся. А сейчас предлагаю пройтись по любимому парку. Подышим воздухом, вспомним наших, и пожурим американцев, которые в последние дни как с цепи сорвались на наш русский люд…

К творчеству сегодня мы больше не возвращались. Говорили о политике, русских в эмиграции и подставляли свои шевелюры солнцу, которое излучало свою приветливую улыбку для каждого, кто в нём нуждался. Эндорфину мы получили сполна, а позже обнявшись, каждый вернулся к своему привычному укладу жизни.

Всю неделю, я работал над новым рассказом «Silver Absolution» и не мог дождаться вторника. И когда вечером понедельника звонил Сене в подтверждение нашей встречи, вдруг обнаружил что абонент вне зоны доступа. Какие-то далёкие нотки тревоги прокатились внутри, но я не придал им особого значения, а на следующий день бежал к нашей кафешке особым аллюром.