Далия Трускиновская - Байки космического разведчика

Убедившись, что из этой мышеловки без сварочной техники не выбраться, он повернулся к нам.

– Это ваши дураки, козлы, суки позорные, – сказал он, без всякого транслейт-микрофона, с невероятным акцентом, но с очень правильной интонацией. – Не наши. Вы забирайте.

И пошел прочь, таща за собой небольшую цистерну на воздушной подушке.

Когда он скрылся за поворотом лесной тропы и за поросшим лиловой травкой холмом, я усилием воли стряхнул с себя столбняк и пошел разбираться.

В гробах были те самые растеньица с желтыми метелочками, выкопанные вместе с почвой. Наши противники заботливо поместили их на подушки из питательного субстрата.

Гробус, пока я раздирал ему рукав, накладывал повязку и делал экспресс-инъекцию, вышел на связь с орбитальной и доложил обстановку. Оттуда велели охранять покореженный челнок до победного конца.

Гробус вспомнил, что наш собственный челнок стоит застопоренный, а это чревато. Ему велели положить туда Брртасмагора и передать управление на орбитальную – они сами и поднимут, и проведут, и посадят челнок, нашей помощи не требуется.

Тогда он остался при покореженном челноке, а я пошел обратно – помогать Брртасмагорру.

Картину я застал печальную – двое раструбоухих приятелей валялись на земле, кажется, без сознания, а их пленник и девушка куда-то подевались. Третий раструбоухий и большим трудом, потому что от трубочных доспехов конечности стали совсем короткие, накладывал Брртасмагорру пластыри на грудь, но без толку – фонтанчики так и норовили пробиться. Я опустился рядом на корточки.

– Ты, друг, давай держись, – сказал я. – Потерпи немного, что ли? Сейчас я тебя затащу в челнок, а на орбительной встретят.

– Трата времени, – ответил он, но я все равно помог ему сесть, обхватил и потащил, и раструбоухий помогал.

До нашего челнока было минут десять ходу, и Брртасмагор, который чувствовал себя все хуже, уже стал изъявлять последнюю волю.

– Слово дай, – просил он. – Что поймаешь самочку и самца… Их нельзя упускать, их судить надо, нашим походным судом, по закону Оммерсхаймера…

И тут нам повезло!

Навстречу по тропе продирался тот самый бронебойный десантник, которого мы тут уже встретили. А может, и не он, а его родной братец. Когда у них чешуя дыбом и закрывает морду, не понять. Или даже сестрица – говорят, у них и девочки служат.

Мы остановились и он остановился.

По идее, следовало уступить ему дорогу, потому что сам он – как вездеход, да еще тащит за собой прицеп, на котором в ряд – шесть высоких емкостей с узкими горрлышками. Но не могли же мы кидаться в кусты с раненым.

Десантник все понял, покивал башкой и высунул язык. Ничего себе такой язычок, зеленый и сантиметров в сорок.

– Нет, не получится, – сказал на это Брртасмагорр. – До брачного сезона еще далеко.

Десантник подошел совсем близко. Этот жутковатый язычок вытянулся еще больше и острым кончиком коснулся груди Брртасмагорра. Тот вскрикнул.

Я не сразу понял, что тут творится. А это наш смертельный враг, зная свою особенность, пытался прижечь сосуды в Брртасмагорровых ранах. И кое-что у него даже получилось.

Потом он попыхтел и ушел.

– Да что же тут у вас творится? – спрашиваю я, хотя уже догадался. Но повозмущаться-то надо.

– Благоволите тащить дальше тело, достоуважаемый обалдуй, – ответил раструбоухий приятель.

А чего ж тут не догадаться?

Спиртное такого качества, что все эту местность берегут, как зеницу ока, лишь бы с плантациями, где растут кустики, и с местными жителями, умеющими изготовить из метелочек дивный напиток, ничего не случилось. Ни в Солидарных силах, ни у противников таких дураков нет, чтобы это чудо губить.

Разумеется, время от времени хоть одна фляга попадает в мирные края, далекие от зоны боевых действий. И тут же находится умник, у которого вместо мозгов – портативная машинка для считывания пластиковых кредитных жетонов. Он тут же начинает считать: если развести гигантские плантации на подходящей планете, да освоить технологию, да поставить все это дело на поток, будут бешеные дивиденды! И он нанимает каких-то отставников, или девчонок, которых не пускают в Глубокий Космос, или я уж не знаю кого, и снаряжает экспедицию за рассадой, и платит бешеные деньги, чтобы присутствия на орбите совершенно лишней системы двое-трое суток не замечали.

Но он своей портативной машинкой не может понять одну простую вещь. Сейчас это место, где мастерят божественный напиток, одно на всю галактику с окрестностями. А если появится второе, и третье, и четвертое, и оттуда повезут во все концы огромные цистерны этого райского блаженства, то маленькая планета сразу потеряет свой статус и действительно окажется в зоне военных действий. Ее просто перестанут щадить. Она – не союзник и не противник, она – просто объект, который начнут делить союзники и противники, пока от него не останется мокрое место.