Владислав Кучеренко - Мечты мертвых. Узнай свое предназначение

«Что значит эта цифра?» – подумал я и в ту же секунду оказался в палате рядом с кроватью, на которой лежало мое тело. Вокруг меня стояли пошатывающиеся от похмелья врачи, прибор, фиксирующий пульс, громко пищал.

– Разряд! Еще разряд!

Ток сокращал мои мышцы, и казалось, еще немного – и я снова очнусь в своем бездыханном теле. Но после долгих попыток один из врачей сказал: «Жаль его, совсем молодой».

Никто не ощущал моего присутствия. Я кричал, что жив и это ошибка, а медсестра накрыла меня больничной простыней, посмотрела на время, и в 12 часов 23 минуты я официально умер для всего мира.

Врачи и медсестры сняли свои окровавленные перчатки, бросив их в больничную урну, и поспешили отправиться для продолжения своего похмельного банкета.

«Теперь можно и покурить, господа», – хриплым голосом произнес молодой хирург, мельком взглянув на простыню.

Все вышли из палаты. Я остался один, наедине со своим бездыханным телом.

«Что со мной? Я умер? Или это просто сон, и через минуту солнечный свет разрежет темноту моей спальни, и я проснусь в холодном поту?»

Первое, что пришло на ум, – это ущипнуть себя как можно больнее, но боли я не почувствовал. Мои руки совсем как живые, только они не ощущали ни тепла, ни холода.

«Да что это за чертовщина! Проснись! Проснись, идиот!» – закричал я, взявшись за свою голову. Если это и правда сон, то я должен сорвать эту простыню, может, тогда мне удастся очнуться. Я решительно подошел к столу. Белая ткань была очень плотной, казалось, это снег так аккуратно окутал вспаханное сырое поле. Одним резким движением руки все мои надежды отправились коту под хвост. Словно в тех фильмах о призраках, которые меня так увлекали по вечерам, моя кисть прошла сквозь простыню, ни грамма ее не сдвинув.

«Не может быть, – прошептал я, опустившись на пол у кровати, – умер, я правда умер».

Тишина звенела в ушах, мысли бросали меня в воспоминания недавнего прошлого. Это был конец… Конец всему, что я любил и ненавидел.

В комнату вошли два санитара в зеленых халатах. Крепкие ребята, малость небритые и с мрачными лицами, но работу свою знают. Один был довольно высоким, как старый дуб, а другой пониже и толстоват. Мне даже показалось, что и на том свете я почувствовал запах их перегара, но, принюхавшись, понял, что обоняния больше у меня нет. Они быстро переложили мое тело на каталку и покатили ее по больничному коридору. Я следовал за ними, проходя сквозь двери, стены и даже идущих навстречу врачей и пациентов.

Санитары тем временем завели разговор о прошлой ночи:

– Ты видел, какие формы у Лены из хирургического? – произнес с восторгом толстый. – Я бы на такой женился не раздумывая.

– А ты видел, на какой машине ее на работу привозят? Кто-то явно уже эти формы для себя присмотрел, – сказал длинный, не скрывая ехидную улыбку. – Ты разве что на этой каталке можешь к ней подкатить, она оценит.

– Мда, любишь ты вечно всё дерьмом обмазать. Даже помечтать не даешь толком.

– Кати уже, мечтатель. Трупы сами себя не отвезут.

Они замолчали, я по-прежнему брел за нами. Не знаю почему, но мне казалось, что я должен оставаться рядом со своим телом.

Наконец мы подошли к двери в конце одного из коридоров. На ней висела табличка, на которой крупными буквами было написано «МОРГ». Страшное место, в котором я нескоро хотел очутиться, но сейчас именно там и оказался.

Поразительная чистота и спокойствие царили в этом безжизненном месте. Естественно, ведь мертвые не особо увлечены болтовней и не сбрасывают мусор на пол. Вокруг были такие же каталки с белыми покрывалами, сквозь которые вырисовывались силуэты моих коллег по несчастью.

Санитары сняли простыню и начали что-то разглядывать. Я подошел ближе и сразу понял, что так привлекло их внимание. Они искали цепочки, перстни и прочие дорогие вещи, которые обычно покойники уносят с собой.

– Ты посмотри, всего одна цепочка. Ладно хоть золотая, а не серебряная, – с ухмылкой сказал толстяк.

Этот санитар был явно шестеркой в их парочке, так как второй усмехался над ним по пути в морг. А сейчас он сказал:

– А ну, отдай сюда, гнида, ты мне еще долг не вернул! И повесь ему бирку наконец.

Толстый поспешил ему повиноваться, ну а я же пару раз рефлекторно махнул по морде их обоих, но они, естественно, ничего не почувствовали.

«Вот суки!» – рявкнул я и проводил взглядом уходящих санитаров.

В морге, наверное, было холодно, но теперь мне было всё равно. Теперь мне казалось, что бессмысленно сидеть у своего бездыханного тела, и я решил выйти на улицу. Когда проходил сквозь дверь, мне на глаза попалась одна маленькая деталь. Номер телефона. Тот самый номер, который написала мне Ева пару часов назад, по-прежнему оставался на моей руке, как призрачная татуировка. Печально было осознавать, что теперь у меня не будет шанса ей позвонить.