Святослав - Боги с Родины. С Нибиру ананаки. 2 книга трилогии. Ритмика. Дополненный вариант

В парной стало просторно.

– Может ещё добавить? – спросил, минуты через две, оставшихся троих парильщиков.

– Не слишком будет жарко? – они, с предложенным, несогласились.

– Мне кажется, что нет, Артём ответил, не ожидая отрицательной реакции, плеснул из черпака на камни.

Сразу же, двое – недовольных, вышли. Остались: он и старичок в парной.

Смотря на старичка, оставшегося, принципиально вновь спросил Артём – добавить пару, трошки?

Тот усмехнулся добродушно, согласием ответил. – Добавь немного пару.

Артём не мог: остановиться, понимая, – для организма, это лишнее, и выглядеть пред старичком, залётным слабаком, не позволяла гордость. Подбросив пару черпаков, чтобы «добить» наверняка парильщика, услышал голос старичка. – Можешь ещё подбросить. Будет, что надо.

– Как скажите, ответил безразлично, небрежно бросив, черпачок воды, на камни.

Артём почувствовал, – не в силах, шевелиться. Как только пара порция ударила по телу, волосы встали, тело потемнело.

В открывшуюся дверь, зайти, один из завсегдатаев пытался, но окунувшись в воздух раскалённый, выскочил сразу же, с многоэтажным вздохом, захлопнув дверь.

– Там, можно, чокнуться, – под двести градусов! В ней, невозможно, находиться, не то, что париться!

Собрав всю волю, что осталась, – в рукавицу, Артём у старичка, как бы интересуясь, спросил, как тот относится к добавке пара.

– Давай, внучок, добавь немного пару, ответил тот Артёму, улыбаясь.

– Слово не воробей, подумал в ужасе Артём, выдержке деда удивляясь. Учитывая, – тот сидел на полке – выше.

Он не встречал парильщика такого. Не мог себе представить, что бывают. Подбросив черпачок воды на камни, Артём мгновенно замер, не в состоянии пошевелить ресницами, ни то, что головой, рукой, ногой.

А старичок не унимался. Через минуту, разрешить просил – Артёма, на камни чуточку воды подбросить.

Артём, прощаясь с белым светом, разрешил, с трудом, кивком ответил, – не против предложения.

Старик, спустившись к камням, на печь воды подбросил и, повернувшись, улыбаясь, Артёму, сказал, мягко:

– Я парюсь много лет, с прошлого века. Иди под воду, охладись, я посижу немного.

Артём, не помнил, как, сползал, с трудом огромным, с полки и, выйдя, добирался к крану, в душевую.

Включив воду холодную, чуть ли не лёд, стал под неё и понял, – не чувствует контраста холода. С трудом руку подняв, проверил, открыта ли горячая вода. Прекрасно понимая, – не ощущает холода – из-за того, что сильно перегрелся, стоял он в душевой под ледяной струёй воды и терпеливо ждал, когда почувствует вновь, тело – холод. Прошло не меньше получаса, когда почувствовал прохладу. Глаза бессмысленно смотрели в сторону парной. Туда шли люди медленно, оттуда, вылетали пулей.

Вздохнув с огромным облегчением, он вышел в раздевалку, присев на лавочку, искал парильщика глазами, так сильно наказавшего – за гонор превосходства.

– Не видел я того лишь время, когда стоял под душем, подумал он, ища того повсюду, взглядом. Учитывая, что остался он в парной, потом ему обмыться нужно, и вытереться и, одеться, то вряд ли он успел уйти. Тем более, прошёл бы мимо душевой, его бы я увидел. Найти бы деда нужно. Извиниться.

Пройдя у зеркала, он машинально посмотрел в него и, незнакомого увидел человека, с лицом, – взамен глаз – с щелями, оно было коричневым и шире настоящего в два раза. Смотря на тело, опустив глаза, увидел, что распухло также, – в объёме увеличилось, как и лицо.

– Ну, ничего себе, допарился, – парильщик! – только и смог сказать Артём себе, за свой проступок укоряя.

Не видя старичка ни в раздевалке, ни в купальне, направился в парную, удивляясь, если он там, найдёт того. Открыв дверь, заглянул в неё и, чувствуя ожог, закрыл, мгновенно. Секунды, что осматривал парную, ему хватило, чтобы убедиться, – пустая, никого в ней не было.

Пройдя через купальню в раздевалку, всех осмотрел внимательно, в ней находящихся и, не найдя, стал спрашивать. Все, словно сговорившись, плечами пожимая, отвечали, – здесь не было такого.

С трудом одевшись, в дом отправился, к Петровне. Как шёл, не помнил. Вечер только начинался, было светло, но он сразу улёгся. Спал крепко, долго, – Петровна беспокоилась.

Проснулся утром ранним в понедельник, проспав всё воскресение, субботу.

Петровне рассказав про старичка за завтраком, он напугал старушку. Перекрестившись, тихо прошептала – так это же парильщик проучил. Никто того, кроме тебя не видел.

Спаси тебя и, сохрани Господь. Спасибо, что он отпустил и, не запарил до смерти. Понравился, наверно, чем-то…