Ю. Ларин - Всемирный следопыт, 1927 № 11

На третий день стоянки «Крейсера» в Дервенте большая часть команды была свезена на берег и направлена вглубь острова, вверх по реке Дервент, для рубки дров, заготовки угля, вязки голиков и т. д. А еще через два дня на фрегат примчался сам губернатор Сарель. На трапе он уже кричал, требуя командира фрегата Лазарева. Губернатор привез ужасную весть. Высаженные на берег русские моряки взбунтовались и двигаются к порту с целью захватить фрегат и вздернуть на нок [10] Нок — свободный конец реи (балки, привешенной к мачте и служащей для прикрепления паруса). ) ненавистного Кадьяна. К русским присоединились английские каторжники и отбывавшие на острове наказание дезертиры. А так как у губернатора, кроме полуроты, вооруженной силы не было, то он уже видел свою колонию целиком во власти бунтовщиков. У капитана Лазарева тоже было безвыходное положение. С оставшейся командой он не мог даже выйти в море, чтобы спасти фрегат.

Неизвестно, чем кончился бы «тасманийский бунт», если бы в дело не вмешался лейтенант Д. И. Завалишин [11] Впоследствии участник декабрьского восстания в 1825 г., сосланный в Сибирь. Автор «Записок декабриста». ), любимый матросами за доброту, постоянные заступничества и братское к ним отношение. Он предложил капитану успокоить бунтовщиков.

— Возьмите хоть кортик, — сказал Завалишину Лазарев, видя, что тот, отправляясь на берег, оставляет все свое оружие.

— Не надо, — ответил лейтенант. — Я вашими способами не пользуюсь. Не запугивать их еду…

Матросы, действительно, послушались уговоров любимого начальника и вернулись на фрегат. Через неделю «Крейсер», к великой радости губернатора, покинул порт Дервент. А едва вышли в море — на мостике появился снова Кадьян и снова загремел на весь фрегат:

— Шевелись, Апполон губошлепый!

Матросы стиснули зубы и затаили злобу до случая.

Случай скоро представился. В ноябре того же года «Крейсер» бросил якорь на рейде Ситхи [12] Ситха — главный пункт бывш. русских владений на полуострове Аляска, в Сев. Америке. ) в Аляске.

Команда безропотно выполнила все трудные работы по очистке кузова фрегата от морских ракушек и водорослей. Фрегат опять был нагружен, оставалось распустить паруса и выйти в море. Но «Крейсер», к удивлению других русских судов, стоявших в Ситхе, не снимался с якоря. Поползли тревожные слухи о матросском мятеже. И действительно, бунт на фрегате был в полном разгаре. Команда заявила:

— Лучше уберите Кадьяна, а не то мы его за борт выбросим!..

Капитан Лазарев снова пустил в ход Завалишина. Но матросы твердо ответили Завалишину:

— Ваше благородие, мы вас любим, и нам больно будет вас ослушаться. Поэтому просим вас не вмешиваться в это дело…

Завалишин, мрачный, заперся в своей каюте.

Лазарев вынужден был капитулировать. «Крейсер» вышел в море, но уже без Кадьяна… Любитель мифологии был списан на другое судно.

Характерно, что по прибытии в Кронштадт Лазарев, боясь нагоняя со стороны Морского министерства, даже не донес о двух бунтах на «Крейсере». Так первые матросские бунты кончились полной победой восставших. Но не так было в последующие разы.

Никогда портсмутские лодочники не зарабатывали такие бешеные деньги, как в пасмурный день 13 октября 1827 г. Весь город бросился в порт «смотреть на русских бунтовщиков». Газеты, пользуясь случаем, трубили:

— Бунт в русском военном флоте! Бриг «Усердие» из числа русской эскадры, стоящей на Портсмутском рейде, взбунтовался. Команда отказывается итти в море и, покинув судно, самовольно перешла на английский блокшив [13] Непригодное к плаванию судно, стоящее в гавани на мертвом якоре. ).

Английские мещане трусливо останавливали лодки около Модербанки и отсюда, словно диковинного зверя, со страхом рассматривали бунтовщика. Красавец бриг [14] Небольшое двухмачтовое судно парусной эпохи. ), тихий, загадочный покачивался на воде. Но напрасно портсмутские клерки [15] Конторщик. ) и приказчики так пугливо рассматривали бриг. На нем остались лишь офицеры, часть унтер-офицеров, да по мостику в бешенстве метался командир… Это был все тот же пресловутый Кадьян.

Кадьян не унялся. Ему не пошли впрок тасманийский и аляскинский уроки. Перед отправкой «Усердия» в плавание, еще в Кронштадте, он зверски выпорол двух матросов.

Чуть выше по реке виднелся инвалид-блокшив, куда целиком перебралась команда «Усердия».