П. Гаврилов - Всемирный следопыт, 1927 № 08

В тот вечер мы с Семеном Семеновичем расстались на том, что завтра же он созовет общее собрание местных охотников для обсуждения вопроса об организации в срочном порядке облавы на волков.

Собрание было бурное. Много спорили и горячились. В конце концов, убедили приглашенного на собрание представителя от Уисполкома, что ни мы, ни наш председатель не виноваты в волчьих безобразиях, а потому мы снимаем с себя ответственность — в случае, если волкам вздумается еще раз полакомиться человеческим мясом. Мы добились от исполкома ссуды в размере 30 рублей на организационные расходы, поручили всеми уважаемому охотнику Павлу Михайловичу срочно выследить и проверить еще нетронутые с логовов выводки-, которые решено было уничтожить, дабы тем самым, с одной стороны, облегчить участь трудящихся, а с другой — покрыть себя новой славой…

Павел Михайлович в тот же день выехал на разведку. Через два дня Семен Семенович получил от него телеграмму — с уведомлением, что волки найдены в лесу Гнилушах в двадцати пяти верстах от города. Сбор охотникам назначается в деревне Тычок.

С вечера занялись мы набивкой патронов картечью, и на следующий же день выехали на четырех подводах в Тычок.

На собрании было постановлено привлечь к этой серьезной охоте лишь опытных охотников и хороших стрелков, однако, желающих и могущих обидеться оказалось так много, что ни Семен Семенович, ни Павел Михайлович не нашли в себе достаточно мужества, чтобы отказать кому следовало.

На самом деле, трудно сказать человеку, претендующему на звание охотника, что он никуда негодный стрелок, или же не годится для серьезной охоты…

А кто только не собрался на эту охоту! Всех нас собралось четырнадцать человек. Тут был и слесарь Адамов, и старичок доктор Никитский, и столяр Струев, и торговец Юрьев, и фининспектор и, наконец, вооруженный до зубов парикмахер Улыбкин. Этот последний захватил с собой пятизарядное дробовое ружье-пулемет системы «Браунинг», револьвер системы «Бульдог», великое множество патронов, кавказский кинжал, фотографический аппарат, компас и театральный бинокль. Впоследствии оказалось, что запасливый парикмахер не позабыл захватить с собою и полуторную бутылку чистого спирту. Впрочем, и у доктора Никитского болталась сбоку подозрительная дорожная фляжка, невольно наводившая на размышления, что доктора — счастливые люди, ибо им удается иной раз добыть чистого спиртику «для врачебных целей».

В дороге стало известно, что на охоту прибудет директор михайловского спиртового завода, немец Шпиллер, который самостоятельно подъедет к месту сбора. Как оказалось, кое-кто из охотников пригласил почтенного директора не без задних мыслей…

Весело было ехать. Еще веселее стало нам по приезде в Тычок, где встретивший нас Павел Михайлович объявил, что ему удалось проверить в Гнилушах не тронутых волков, которых оказалось одиннадцать, включая стариков, молодых и переярков.

В Тычке охотники разбились на две группы: центром одной из них оказался парикмахер Улыбкин со своей полуторной бутылкой; центром другой — доктор Никитский со своей дорожной фляжкой. Но так как парикмахерская посудина оказалась много крупнее докторской, то, само собой разумеется, парикмахерская группа оказалась более многочисленной. Впрочем, и помимо своей посуды парикмахер был сам по себе интересен тем, что беспрестанно делал фотографические снимки и смотрел в бинокль, предлагая его и другим. Он же стрелял из револьвера в бутылку и на расстоянии десяти шагов иногда в нее попадал, к общему удовольствию. Доктор Никитский ничего этого не делал, а только рассказывал множество занятных и небезынтересных случаев из своей многолетней врачебной практики.

Мы с Семен Семеновичем примкнули к парикмахерской группе. Однако, когда настал вечер, мы потихоньку от других обратились к Павлу Михайловичу, чтобы он нас повел в лес послушать, как на заре провоют волки. Павел Михайлович, который держал нейтралитет и не примыкал ни к одной из групп, согласился, и мы незаметно вышли из деревни.

Гнилуши — небольшой, преимущественно саженый дубовый лес. Вид этого леса самый не дремучий и отнюдь не волчий. Дубы рассажены правильными рядами. Кустарников и чащи никакой.

В центре леса стоит сторожка, к которой вплотную подходит небольшой, но запущенный еловый питомник. Елочки представляют собой густую чащу и занимают площадь не более десятины. Здесь-то, у самой сторожки, старая волчица вывела детей и благополучно прожила с ними все лето. Тут же, в нескольких шагах от волчьих логовов, мирно и безмятежно паслись теленок и поросенок сторожа, а его курица, как ни в чем не бывало, бродила у самой опушки ельника. В лесу перекликались бабы, которые кончали сгребать листву. Не верилось, чтобы здесь могли найти приют волки — эти заклятые враги человека… Повидимому, волков вообще развелось слишком много для того, чтобы они могли быть разборчивыми в выборе квартир, а лесов в нашей степной местности немного. Известно, что волчьи семьи избегают селиться по соседству друг с другом, и пока волки держатся логовов, каждая семья имеет свой продовольственный район.