Дмитрий Каминский - На крыльях феникса

– Некоторые зовут меня по фамилии, Ардентэлом, другие Себом, – ответил паладин и уставился на крышу одного из старых домов, с которой только что свалился снег.

– Моя фамилия Мерчент, но никто не зовет меня Джеймсом Мерчентом, – стыдливо признался мальчик. – Если бы у меня были друзья, они называли бы меня просто Джимми. Себастьян добродушно усмехнулся и жестом позвал:

– Пойдем, Джимми, а то замерзнем здесь.

– Конечно, – согласился Джимми и даже улыбнулся.

– Долго нам еще?

– Один или два квартала…

Они продолжили свой путь через холодные и темные силуэты трущобных домов.

– Ты так и не ответил, как оказался в работниках трактира, – напомнил через какое-то время Себастьян.

– Я приехал сюда, чтобы учиться, – нахмурился Джимми, словно не хотел отвечать на данный вопрос.

– В Университете или подмастерьем? – уточнил паладин.

– В Университете, – кивнул юноша и тяжело вздохнул, вбирая легкими как можно больше свежего воздуха. – Мой отец купец, как и его отец, и отец его отца… Отец хотел, чтобы я стал каким-нибудь клерком или архивариусом.

– Не припомню, чтобы видел ученика Университета среди работников трактиров, тем более купеческих детей, – заметил Себастьян, когда они повернули на другую узкую улочку.

– Потому что их там нет, – ответил Джимми и понуро продолжил. – Я больше не студент. Учеба меня не слишком привлекала, я хотел другого, иной судьбы… Будь я посильнее, я бы обязательно пошел в паладины…

Себастьян Ардентэл остановился на миг, обернулся, после чего пошел дальше и лишь через минуту спросил:

– И зачем тебе идти в паладины?

Юноша удивился этому вопросу, он считал, что каждый из паладинов более чем доволен своей работой, точнее сказать, судьбой и долгом. И, соответственно, каждый паладин понимает, ради чего многие хотят служить Ординуму и сражаться с Абсолютным злом. Однако вслух Джимми ответил:

– В твоем ордене я бы мог стать героем, заслужить признание среди смертных… Мне бы не пришлось сидеть перед бумагами или носить подносы с алкоголем.

– Только поэтому? – спросил Себастьян недоверчиво.

– Ну, я думаю, что паладины не сталкиваются с такими, как этот пьяница.

– Зато сталкиваются с кое-чем пострашнее и намного опаснее, – заверил юношу поборник Ординума.

– Я думаю, все эти порождения зла более уязвимы и, наверное, помнят о чести, – предположил Джимми и пожал плечами.

Себастьян Ардентэл резко развернулся на месте, проторив сапогами снег, и уставился на юношу. Тот хоть и не видел глаза паладина, чувствовал, что они смотрят на него прямым, серьезным и немигающим взглядом. Юноше вдруг захотелось исчезнуть, испариться, только бы не ощущать такой взгляд на себе. Более того, Джимми не понимал, чем вызвал подобную реакцию.

Что я сказал?

– Ты в этом уверен? – резко выпалил паладин, его голос пронесся по пустынной улице и утонул в одном из переулков, – Ты точно в этом уверен?

Себастьян положил руку Джимми на плечо и стал ждать ответа, немедленного ответа. Джимми вздрогнул и неуверенно промямлил:

– Я не знаю… Я думал, что так.

– А раз не знаешь, то не делай никогда таких выводов! – крикнул Себастьян, – И не смей говорить, что Абсолютное Зло помнит о чести!

– П-простите… Прости, я не хотел, я не понимал…

Паладин тяжело задышал и закрыл лицо рукой.

– Я честно не хотел вас… обидеть, – виновато и тихо произнес юноша.

– Нет, все в порядке, – спокойно, но устало ответил паладин, – Просто… неважно.

Он замолчал и развернулся, чтобы идти дальше.

– Мы скоро придем? – спросил Себастьян.

– Да, – ответил Джимми, внимательно вглядываясь в ночную тьму, ища в ней знакомые места. – Мой дом в конце, близко к стене.

Он указал рукой на дальний конец улицы, где дома прилегали к массивной, каменной стене, что сейчас стояла обледеневшей и от этого казалась еще более внушительной. Двадцатифутовая громадина отделяла Район Торговцев от Рабочего района.

– Ясно, сейчас уже придем – отметил для себя поборник, – Ты все никак не можешь до рассказать. Я понимаю, тебя выгнали из Университета?

– Да… – с сожалением согласился юноша, – Я стал много лениться, но все из-за того, что хотел другой судьбы.

– Людским богам виднее, какая у тебя судьба.

– Я думал, – признался Джимми, – каждый смертный, а особенно человек, может сам творить свою жизнь.

– Лишь отчасти… Я тоже считал иначе, когда был мальчишкой. Но сейчас я знаю, что Людские боги, а особенно Ординум, дают каждому свое предназначение. Кто-то должен быть стражником, кто-то торговцем, кто-то шутом. Кто бежит от своей судьбы, но она настигает теневым демоном, – объяснил паладин Себастьян.