Дмитрий Каминский - На крыльях феникса

По изящным улицам, мимо дворцов, храмов, памятников должны ходить лишь славные воины, рыцари и… паладины.

Он и по трущобам пройдет, не шелохнется, а вся местная шпана попрячется по норам!

И что бы сейчас было с юношей, если бы не этот паладин? Наверное, Джимми бы лежал избитый, за «Дубовым трактиром» в куче собачьего дерьма и помоев с кухни.

Но поборник Ординума его спас. А сам юноша только и мог, что стоять испуганный, едва не плача, перед противником и невнятно что-то мямлить в ответ на оскорбления и угрозы. Джимми опротивело от себя настолько, что он желал отдать свое никчемное тело на растерзание демонам.

– Ты там идешь? Не останавливайся, а то замерзнешь, – сказал паладин. Джимми в раздумьях даже не заметил, как сам собой остановился и, словно зачарованный ворожеей, смотрел в одну точку.

– Да… да, я иду, – тихо промолвил юноша и поспешил за своим проводником.

Сейчас они вдвоем шли по узким длинным улочкам, мимо ветхих двух- и трехэтажных домов и инсул. Типичный пейзаж городских трущоб.

О Эйджгейт, как ты двуличен!

Дворцы, храмы, роскошные особняки и богатые трактиры города искусно скрывали в своем искрящем величии старые дома без окон и с покосившейся крышей, темные тупики и глубокие отхожие ямы.

Музыка менестрелей, громкий голос герольдов и звонкий смех богатых дам заглушали ночные вопли бедных кварталов, а запах благовоний надежно закрывал обоняние от неприятно запаха сточных канав, перегнивших отбросов и немытых тел бедняков.

Джимми был одним из немногих жителей трущоб, что хотели выбраться из этого вонючего болота… Остальные же жители, эти свиньи, отнюдь не спешили. Им было гораздо комфортнее в зловонной трясине.

В трущобах стояли свои законы, присутствовала некая свобода от городских властей и даже короля с Советом Смертных. Стража появлялась в бедных кварталах крайне редко, поэтому трущобные банды могли наслаждаться жизнью, грабя таких же бедняков, как они, и насилуя немытых женщин.

Пожалуй, самым ужасным было абсолютное бездействие остальных жителей трущоб. Это бездействие было похоже на сегодняшнюю реакцию посетителей «Дубового трактира». От этого Джимми было еще тяжелее идти и вдыхать морозный воздух. Юноша сам лично видел, как в одной из темных подворотен насиловали дочь одного старого нищего, а потом еще кинули пару медяков к его босым ногам и произнесли: «Держи, старик! Купи дочке хлеба, а то она так старалась, так старалась!»

Но чего хотел Джимми от других, если сам ничего не делал? Он только мечтал выбраться из ненавистной комнатки, что пугала его, и работал за гроши в «Дубовом трактире»!

Нет, юноша недостоин, жить лучше и быть сильнее, как недостоин старик, отдающий свою дочь на растерзание двуногим выродкам, как недостойны соседи за стеной – супруги средних лет, что весь день друг друга избивают и поносят, а ночью устраивают настоящий концерт животной страсти и похоти. Единственным достойным человеком, и не только человеком, для Джимми был этот божественный поборник, этот паладин.

– Сэр паладин! – обратился юноша к паладину, когда они проходили очередной темный перекресток.

Человек остановился и обернулся. Его лицо закрывал капюшон мехового плаща, только каштановые волосы ниспадали на плечи.

– Что случилось? – спросил паладин.

Юноша только что заметил, что его голос был воинственный и одновременно мягкий, добродушный.

– Вас же… Себастьяном зовут?

– Да. Откуда ты знаешь? – удивился паладин.

– Ваш друг, тот, что зверолюд, он так к вам обратился… – объяснил юноша.

– Вот оно что… – протянул Себастьян. – К сожалению, твое имя мне пока неизвестно.

– Я Джеймс, но меня называют просто Джимми. – смущенно произнес юноша и посмотрел на снег.

Поборник отпрянул и пробормотал себе под нос что-то, что юноша не разобрал.

– Что с вами? – испуганно вопросил Джимми.

– Как же ты, Джимми, оказался в таком жутком месте, как «Дубовый трактир»? – спросил паладин, подойдя чуть ближе.

– А что не так?

– Нет, это обычное дело… – заметил паладин. – Но, мне показалось, что ты…. не слишком подходишь для этого места.

– Так получилось…. – пробормотал Джимми, надвигая шапку сильнее на лоб.

– Прискорбно, – вынес вердикт Себастьян.

– Сэр Себастьян… – начал юноша.

– Не называй меня сэром, хорошо? Я еще не привык к этому титулу, – попросил паладин.

– А вам…

– Двадцать.

– Мне шестнадцать… А как вас тогда называть?