Дмитрий Каминский - На крыльях феникса

– Господин, то есть сэр… эээ – долетело от священника старшему паладину.

– Тобиас, – поправил старший паладин.

– Да, Тобиас. Вы же проголодались?

– Как же вы догадались? – теряя терпение, саркастично выкрикнул Стевин, он стоял, опираясь одной рукой о задание не то трапезной, не то сарая, но Тобиас шикнул на него.

– Рябой! – окликнул отец Дилан мальчика. – Не стой, привяжи коней, накорми гостей!

– С лошадями мы сами справимся, – отказался Тобиас и, взяв своего жеребца под уздцы, повел к корытам.

Себастьян взял поводья Робены и краем глаза заметил, как отец Дилан дал подзатыльник мальчику и что-то ему сказал. Мальчик боязливо втянул голову в плечи и закрыл глаза. Что же касается юноши, его без того угнетенное состояние усугубилось, душа превратилась в один сплошной сгусток отрицательной энергии, умеющей только испытывать гипертрофированное отвращение.

Пока Себастьян неловкими, дрожащими руками привязывал поводья кобылы к ржавому гвоздю, торчащему из гнилых досок сарая-трапезной, он услышал диалог между Лаитоном и старшим паладином. Диалог, какой священник не воспринимал ушами, покрытыми клочками сухой, отмирающей кожи. Или не хотел воспринимать.

– Думаете, он опасен? – тревожно осведомился Лаитон, возясь с седлом своей кобылы: снимая сумки, расстегивая крепежные ремни и развязки.

– Едва ли, – сомневался Тобиас. – Он странный. К тому же пьяница. Поэтому правильно, Лаитон, делаешь, что забираешь сумки с собой. За наше вооружение на базаре краденого дадут хорошую цену.

Затем, подумав, старший паладин добавил, обращаясь ко всем на полутоне:

– И вы свои заберите.

– Я щит с собой не потащу! – возмущенно отказался Стевин.

– Попробует украсть что-нибудь у меня, расплачиваться будет зубами! – заверил Клайд, чрезвычайно громко.

Тобиас оглянулся на отца Дилана и приветливо улыбнулся.

– Дело ваше, паладины, – отмахнулся старший паладин, уже порядком уставший давать советы и воспитывать за сегодняшний долгий день. Он молча расчехлил треугольный стальной щит, обтянутый белым сукном с красным гербом-фениксом по центру.

Затем снял седло, отнес его к ограждению, оставил там и направился к трапезной. Его рука потянулась к дверной ручке, но словно из-под земли, как початок картофеля, возник рябой мальчишка и с галантностью слуги открыл дверь перед старшим паладином самостоятельно.

– Спасибо, мальчик! – поблагодарил Тобиас, и мальчик улыбнулся во весь рот.

Старший паладин тотчас округлил глаза и стиснул зубы, резко разворачиваясь на месте. При этом латы и звенья кольчуги звонко забряцали, так звонко не звонит даже колокол.

– Где его язык?! – грозно выкрикнул Тобиас.

Отец Дилан вздрогнул и мигом подскочил к мальчику, заботливо укладывая свою ладонь на его плечо.

– Не нужно кричать, не нужно кричать, рыцарь. Его родители были извергами, он много кричал и плакал в младенчестве, и однажды мать, ворожея, вырезала ножом язык из его рта. Ведь так?

Мальчик быстро закивал головой, сотрясая в ней мозги, а на его глазах проступили слезы.

– Я расскажу поподробнее, если хотите. Проходите в трапезную скорее.

Тобиас сощурил глаза, но в трапезную вошел, перекидывая через плечо треугольный щит. За ним в нее юркнул, страдающий от любопытства Стевин. Мальчик без языка его заинтересовал сильнее, чем могли заинтересовать девушки.

Лаитон, Клайд и Себастьян остались одни уз своих расседланных к тому моменту лошадей. Лаитон достал из своей сумки мехи с водой, сделал большой глоток и тихо пробормотал, обращаясь к Себастьяну и Клайду:

– Собратья, я вам так скажу. Я слышал, что священники в этой церкви почему-то часто меняются. Старые пропадают. Как все эти путешественники и поселения на тракте.

– Чего? – выпалил Клайд. – Ты что, веришь этим глупым сказкам? Это все ложь, любой тебе скажет.

– Может и так, но все равно мне здесь не нравится, – беспокойно оглядывая местность, пояснил Лаитон.

– Мне больше интересно, почему такого олуха настоятелем поставили? – спросил Клайд. – Он не отличает рыцарей от паладинов!

– Ну а кто, по-твоему, еще пойдет сюда? Судя по всему, приход маленький, доход еще меньше. Работа сложная. Скорее всего назначают тех, кто с грамотой хоть как-то знаком… А таких мало. Если все остальные еще и пропадают, так от отчаянья жители могут настоятелем сделать даже свинопаса.

– Одно хорошо, у этого типа, небось, есть чем согреться, – предположил Клайд, когда отнес свое седло к другим.