Дмитрий Каминский - На крыльях феникса

Фермерские сыновья или дети из бедных семей после посвящения имели возможность зарабатывать неплохие деньги. Труд паладина весьма хорошо оплачивался королевством и церковью. Возможность зарабатывать хорошие деньги привлекала множество добровольцев. Ко всему прочему, была немалая возможность быть в почете у знати, чего, конечно, простой народ никогда не удостаивался.

Еще среди послушников были сыновья самих паладинов. Эти мальчики воспитывались в строгости и придерживались правил, которые передавались из поколения в поколение. Во многих семьях уже появилась традиция отдавать в Орден Феникса Порядка каждого новоявленного мальчика. В результате образовывалась целая династия паладинов, и, как правило, паладины из такой династии, в силу своего происхождения и воспитания, оказывались самыми способными в нелегком, но благородном деле.

Третий же тип мальчиков приходил в орден не из-за будущих привилегий и не в целях соблюдения семейных традиций. Просто эти ребята хотели всем сердцем стать героями, нести службу во имя Людских богов и охранять мироздание от порождений Абсолютного Зла. Кому-то такая цель казалась абсурдной и по-детски глупой, а кто-то считал ее благородной и достойной любого уважающего себя мужчины.

Себастьян не мог отнести себя ни к одному из этих самых распространенных в ордене типов.

Он же мог покинуть орден, мог! В любой момент перед Испытанием и до принесения клятвы и присяги. Он молил Ординума каждый день, убеждал себя, своих родных, и своего бога, что не ему суждено до самой старости носить тяжелые доспехи, и, вооружившись верным мечом и молитвой, искоренять всяческое проявление Абсолютного зла. Юноша хотел другой судьбы.

В Ордене Феникса Порядка Себастьян нередко прогуливал занятия и лекции, дабы в полном одиночестве посвятить себя творчеству. За что каждый раз получал наказание. В Ордене были определенные правила и все должны были их соблюдать.

Только вот все эти правила не для юноши, так он сам судил. Он всем сердцем хотел судьбы менестреля и свободы, подобной полету птицы. И для воплощения детской мечты достаточно было просто уйти, не дав священную присягу. Себастьян без всяческого стыда поступил бы так. К его величайшему огорчению и этим ожиданиям было не суждено сбыться.

Молодой паладин украдкой вытащил из сумки сложенное в четыре раза письмо. Письмо от матери.

Мой дорогой сынок! Пишу тебе сообщить, что в родном Поместье все спокойно и идет своим чередом. Как я со стыдом сообщала ранее, твой отец снова отлучился на заработки. Наши скромные земли уже не способны кого бы то ни было обеспечивать. А твоя сестра, моя любимая дочь, устроилась на работу в какой-то разъездной театр, точно так, как давно мечтала. И это весьма удручает меня, твою матушку. Я бы хотела видеть ее достойной леди, а не беспечной артисткой.

Поэтому, мой каштановый зайчик, на тебя я возлагаю все свои последние надежды. Помни всегда о чести своего рода и фамилии.

И помни, что нет большей гордости для матери, чем гордость за сына. Я бы хотела увидеть тебя стоящим на коленях в кафедральном Храме Людских богов и приносящим клятвенную присягу. Я бы хотела увидеть, как меч в руках Духовного магистра Церкви ложится на твои плечи. И как ты встаешь уже не мальчиком, но паладином. Величие нашего рода было сброшено вниз клеветой и ложью! И твоя святая обязанность восстановить его!

Прошу тебя, сынок, оставь о фамилии Ардентэл добрую память! Ты, разумеется, вправе сам решать. Но знай, любым опрометчивым поступком ты разобьешь мне сердце… Я буду молить Людских богов, чтобы они помогли тебе пройти Испытание.

Удачи, мой каштановый зайчик, целую!

Марисса Ардентэл

Седьмое число месяца Ливманса,

1008 год от начала Эры Богов.

На глаза юноши наворачивались слезы. Он сложил письмо и спрятал в сумку. Ему было жалко мать и одновременно обидно. О каком величии рода могла идти речь, если паладины лишены права наследства? И почему сестре позволено осуществлять свои мечты, а ему нет?

Впрочем, Себастьян просто не мог отказаться выполнить просьбу. Лучше уж посвятить себя нелюбимому делу, чем позволить себе недостойный и даже низкий поступок – нарушить слово данное родителям. Проблема в том, что теперь, когда невероятно тяжелые испытания пройдены, присяга дана – назад уже ничего не вернешь. А нарушить клятву богам все равно, что превратиться в порождение Абсолютного зла, с коими и придется бороться.