Игорь Тимофеев - Бард и его сны

– А я хотел бы потанцевать с феями, ну или хоть одним глазком посмотреть на них, – сказал двенадцатилетний Нис.

– В наших сказках много рассказывается о них, хоть и вряд ли кто-то их видел на самом деле. Люди представляют фей светлыми, мудрыми, с веселым нравом и другими хорошими качествами и способностями – со всем тем, чего не хватает нам самим. Развивай подобные качества в себе, и ты почувствуешь, как сам становишься таким же светлым и хорошим, как те феи. К тебе потянутся люди.

– А я бы хотела иметь такую арфу, чтобы никто-никто не злился, и все, кто её слышал, становились бы добрыми людьми! – прошептала маленькая Эльза, ей исполнилось десять лет, но чувствовала она себя уже взрослой и самостоятельной.

– Ты такая умница, – ласково сказал Бард. – Знай, что если ты будешь говорить уважительно, по-доброму, с лаской, никогда не отвечая на зло злом, то ты сможешь сохранить мир со многими людьми, но что более важно – ты сохранишь мир внутри себя.

На этом уставшие дети попрощались и пошли спать, а пожилой Бард еще долго сидел у костра, о чем-то размышлял и улыбался.

Следующее утро выдалось хмурым, дождь моросил без остановки, было прохладно, и дети, закутавшись в небольшие клетчатые пледы, ехали в одном фургончике, вместе со своим наставником. Лошадь, которую звали Ларса, медленно тянула их «домик на колёсах» (так дети сами называли свой фургончик с разукрашенным тентом) по старой и грязной дороге. Бард сидел впереди и что-то тихонько напевал.

– Дядюшка, а ты где-нибудь учился? – полюбопытствовал Нис, ещё плотнее закутываясь в мягкую ткань пледа.

– Что значит учился? – немного ворчливо отозвался Бард, но посмотрев на смутившегося мальчугана, добавил:

– Я и сейчас учусь.

– Как это? – не понял Нис.

– Например, сейчас я учусь терпению, чтобы не раздражаться на любопытных ребят, которые мешают мне сочинять новую песню! – засмеялся Бард и озорно посмотрел на всех троих.

– А-а… ну, это понятно, – сказала Эльза. – Но нам так хочется узнать больше, а ехать ещё так долго… Дядюшка, расскажи, где ты учился? Пожалуйста…

Бард задумался, решая, как бы ответить детям и что стоит рассказать.

– Ну, ладно, расскажу. Только будьте терпеливы, договорились?

Маркус, Нис и Эльза радостно сказали: «Да!» И новая история началась.

– Это было давно. Тогда правил храбрый король Бэрр Справедливый. Однако, какой бы справедливый он ни был, сделать так, чтобы справедливость была бы во всей стране, во всех людях, он не мог. Школ было мало, обучение обходилось дорого, и позволить себе его могли только дети знатных вельмож и богатых купцов. Простым людям приходилось отдавать детей в ученики к различным мастерам гильдии ремесленников, в стражу в качестве оруженосцев или в монастыри послушниками. Так было до тех пор, пока не вернулся из дальних стран Биаггар Смеющийся, великолепный певец и мудрый учитель.

– Я где-то слышал о нём. Кажется, его убили… – хмуро заметил Маркус.

– Да, это правда. Но до своей смерти он сумел угодить королю, открыть свою школу для детей простолюдинов и преподавать там целых тридцать лет!

– Здорово! Наверное, многие смогли там учиться? – спросила Эльза.

Бард горько покачал головой и ответил:

– К сожалению, нет, моя дорогая Эльза, он был один, другие учителя не хотели преподавать в такой школе, так как им нужны были деньги и слава, к тому же они свысока смотрели и на Биагарра, и на его учеников.

– Ты, значит, учился у него?

– Не сразу, далеко не сразу, к моей великой досаде.

– А почему, Дядюшка? – недоумевали дети.

– Потому что у меня были богатые родители, которые отправили меня учиться в столичную школу для филидов – поэтов высших сословий.

– О-о… ну ничего себе! Ты был из богатой семьи? С ума сойти… – дети были настолько потрясены, что не могли найти подходящие слова. Ведь, сколько они себя помнили, этот пожилой человек всегда находился с ними рядом, делил все тяготы кочевой жизни. – Но как так получилось? Почему ты стал бродячим певцом? И почему стал учиться в школе Биаггара, которая для бедняков

Бард несколько опешил от такого напора и даже неловко дернул за вожжи, подгоняя лошадь Ларсу, отчего та недовольно захрипела, как будто обидевшись на не ловкое обращение.