Ну, посмотрим, посмотрим.
Глава вторая. Переодевание
– Нам тут когда-нибудь откроют?! – наконец услышали они раздраженный голос снаружи.
– Пришли, – тихо сказал Алексей. И начал быстро одеваться.
– Че ты так взбаламутился? – спросила Лайза. И добавила: – Чё ты забегал, как Контра, когда за тобой в пять утра пришли.
Алексей чуть не обиделся. Он не знал, что слово Контра было, можно сказать, любимым словом Лайзы. Иногда ее даже так и звали не только знакомые, но и друзья:
– Контра. – Вон Контра идет.
– Красивая, – обычно звучал ответ.
– Сопьется, – отвечал печально, тоном Анны Герман собеседник.
И Лайза успокоила Алексея:
– Не обижайся, милый друг, я сама не знаю, откуда ко мне пристало это слово. Контра. В следующий раз, когда его услышишь, будь уверен:
– Я думала о тебе. Я думала про любовь.
И да:
– Ты не хочешь меня поцеловать?
– Спасибо, нет. Я уже почистил зубы. – Алексей схватился за голову. Прости, замотался. Надо бы давно открыть, а то они стучат, – парень показал на дверь, – как будто торопятся на выпускной бал. И поэтому… а да! и поэтому я ошибся. Дело не в том, что я уже почистил зубы, и уже не могу сегодня целоваться, а в том, что ты еще не чистила.
– Я не чистила? – девушка сделала лицо с гримасой непонимания. – Что именно?
– Зубы. Разве я не сказал?
– Ты сказал. Я это слышала. Просто я не понимаю, при чем здесь зубы? Они, что, у меня такие большие, что мешают целоваться? По-твоему, я лошадь? Отвечай. Я лошадь?!
– Пожалуйста, не надо кричать. У меня уже болят уши.
– Так что, мне теперь еще уши помыть? Целуемся мы не зубами, а губами. Отсюда вывод: зубы не могут мешать хорошему человеку при поцелуе. Теперь про уши. У меня уши, как у слона? Нет? Нет, – резюмировала девушка. И добавила: – Более того, даже если бы уши у меня были очень большими, как у слона, например, ты мог бы – если бы любил меня по-настоящему – подержать их руками. Окей? Впрочем, ты прав.
– Ну, я же сказал.
– Прости, пожалуйста, я еще не договорила. Я сначала просто не поняла твой намек. Ты говорил о французском, а если говорить просто, по-русски, русалочьем поцелуе. Поцелуе с зубами.
– Русалочий поцелуй это поцелуй смерти, – быстро сказал Алексей.
– Да? Хочу, чтобы ты меня поцеловал этим поцелуем. С зубами.
– Я не знаю, как это делать, – сказал парень.
– Просто возьми меня за язык зубами.
– А потом?
– Потом тяни. Тяни сильно.
– До какой степени сильно?
– Как можно сильнее. Но только, чтобы не оторвать его совсем. Тогда это действительно будет:
– Поцелуй смерти.
– Эй, вы! – послышалось за дверью. – Сколько можно ждать? Сейчас выломаем дверь. – И кто-то другой добавил:
– И тогда трахнем вас обоих. – Девушки думали, что здесь все мужики. Поэтому:
– Обоих, а не обеих.
– Поцелуемся после, – сказала Лайза. – Я открою, а заодно пойду почищу зубы. И знаешь почему? Французский поцелуй мне понравился. Я имею в виду не сам поцелуй, а его проект. Сам-то поцелуй, как ты уже узнал, я еще не пробовала.
– Да, да, конечно, – сказал парень. – Я буду готов к твоему приходу.
– Точно?
– Без обмана.
– Значит, ты не обиделся?
– Нет, конечно. Ты была права, я сам должен был почистить тебе зубы, прежде чем предлагать французский поцелуй. Действительно, трудно спросонья понять, что вам предлагают именно поцелуй с языком и зубами. Ты не виновата.
– А мы спали?
Алексей задумался. И добавил:
– Тем более, если бы мы спали.
– Ломайте дверь, – послышалось снаружи. И добавили: – Скорее всего, там никого нет.
– А если есть, то было бы лучше, если бы их там не было. И знаете почему?
– Знаю. Тогда мы их просто грохнем. – Дверь открылась, и первой стояла могучая дама по уже местной криминальной кличке:
– Машинистка. – Вот так – значит, вот так. – Хотя ей бы подошла больше кличка:
– Башенный Кран. – Точнее: Без-башенный. Так как эта дама сразу сказала Лайзе: – Сейчас я тебе выпишу пропуск. На Тот Свет. – И двинула правой рукой вперед. Но Лайза уклонилась, и провела хорошую двойку. Хук слева, а удар правой попал прямо в лоб. Машинистка сделала несколько шагов назад, покачалась немного и упала на спину. Как Новогодняя ель. Только вместо снега в стороны разлетелись этапницы. Двое из них даже упали. И не понятно было: от ветра, поднятого падением Машинистки, или от ужаса. Ну, может, не от ужаса, но от страха это точно. Им показалось, что на медвежатницу, которой была этапница по кличке Машинистка, набросилась из берлоги злая взъерошенная медведица. Тем более, если она была там с медведем.
Читать дальше