Василий Лягоскин: Дома мы не нужны. Книга пятая: Мир вечного лета

Профессор невольно бросил взгляд на того, с кем весь небольшой народ связывал свои надежды с безопасностью; с будущим. Эта надежда – полковник Кудрявцев – был задумчив, и чем-то явно удивлен. Но главное – он был спокоен, и (это профессор понял лучше, чем любой другой человек, кроме, наверное, Оксаны) немного раздосадован. Вот так же и сам Алексей Александрович досадовал, когда его эксперимент заканчивался раньше намеченного; когда не все возможные ответы на бесчисленные вопросы были получены. Романов мгновенно успокоился. Он понял, что командир с самого начала держал ситуацию под контролем; что он в любой момент мог прервать этот опасный «эксперимент», и что…

Внимание тираннозавра вдруг переключилось на другой предмет. Да – теперь только так можно было назвать останки вождей неандертальцев. Недавно могучие, свирепые – они лежали на ступенях цитадели изломанными куклами. В лапах динозавра это сравнение стало еще правоподобней и страшнее. Потому что такими куклами профессор не пожелал бы играть ни одному ребенку; даже рожденному самкой динозавра. А сам тираннозавр оглядел тела поочередно, и бесстрастно откусил половину от младшего («Молодого и более вкусного!», – передернулся от отвращения Романов) вождя. Пожевав в задумчивости, и проглотив месиво, чудовище вполне по-человечески кивнуло, словно одобрив вкус новой пищи, и вдруг взревело, подняв окровавленную морду к обжигающему солнцу. И это – оценил профессор кивок уже командира – было продолжением эксперимента. Сам динозавр, конечно же, не подозревал, что его действия изучаются, откладываются в памяти для последующей «разборки полетов». Алексей Александрович едва не сплюнул; не сделал этого лишь потому, что в ступоре не смог определить, какое плечо у него левое. А поддаться слепому порыву из детских еще страшилок едва не заставило это самое слово – полеты. Сверху, со стороны безжалостного солнца прямо к тираннозавру спикировала стая птиц. Огромных, под стать монстру, и совершенно не боящихся его. Более того – тираннозавр что-то прорычал, явно приветственное, и бросил останки тел орлам (так пока решил называть птиц профессор). Меньшую – половинку от Дена – пара гигантских птиц перехватила на лету; они тут же понеслись обратно, с трудом набирая высоту, и исчезая в расплавленном огненном океане солнечных лучей. Второе тело – старого неандертальского колдуна – летающие монстры не удержали.

– Скорее всего, – понял наблюдатель внутри Романова, – для двух орлов ноша неподъемна, а больше «народу» подлететь не смогли – крылья помешали.

Впрочем, заминка была недолгой. На удивление разумные в упорядоченности действий птицы справились с «проблемой» быстро и кроваво. В ход пошли не кривые клювы и острые когти. К изумлению и незримого наблюдателя, и профессора Романова в целом, один из орлов (остальные не мешали) приступил к «делу», как опытный мясник. Опустившись у тела, лежавшего на первой ступени цитадели, он взмахнул крылом, как заявленный мясник топором. Человеческая (точнее, неандертальская) плоть не выдержала удара перьев.

– Они что, у него, железные? – не выдержал рядом Толик Никитин.

Это был первый вопрос словоохотливого тракториста сегодня; что само по себе говорило о неординарности событий. Ответить никто не успел – так быстро орел «разделал» громадное тело «не-зверя» на аккуратные части. Такие, что теперь орлы могли утащить их в одиночку. И унесли – подлетев к ним поочередно, не толкаясь; явно подчиняясь какому-то порядку.

– А может, команде?

Никитин, изо рта которого явно «вытащили затычку», перебил мысль, воскликнув:

– Знаете, что это напомнило мне? Собакомедведей – тех самых. Вот так же они тащили добычу в логово, своей…

Он опасливо поглядел на Оксану, которая не любила воспоминаний о битве с Седой медведицей, и на всякий случай «спрятался» за хрупкой фигуркой жены, Бэйлы. Оксана отреагировать не успела; как и никто другой. Потому что тираннозавр, проводивший взглядом последнего «перевозчика» (свободные от груза орлы кружили над цитаделью, и было их очень много), и опять оказался напротив панорамного окна. А оно – к изумлению и ужасу Алексея Александровича – было широко распахнутым. И встречал монстра полковник Романов; с арбалетом в руках. Оружие это было несравнимым с громадным монстром; для непосвященных – просто смехотворным. Что мог сотворить арбалетный болт там, где бессильными оказались стальные пули двенадцатого калибра?