Игорь Маранин - У ваших стен есть уши. Фантастика для молодых людей любого возраста

– Отвертку! – требовал врач. – Плоскогубцы! Молоток! Паяльник!

Но как ни старались доктора, Петрович не приходил в себя.

– Мы его теряем, – донесся испуганный голос сервисной сестры. – Триста пятнадцать вольт, срочно! Ещё раз, ещё….

«Глаза» робота погасли, рука—манипулятор дернулась в последний раз, из динамика раздался хриплый булькающий звук, и старик Петрович, живший в семье Пироговых четыре поколения, умер. Хмурые доктора вывезли его на каталке в коридор и вызвали роботоанатома.

А в это время….

Женщина в длинной темной юбке, белом фартуке и шляпке держала в руках грабли, сгребая ими что-то большое и яркое. Позади нее ещё одна женщина вела за руку маленького ребенка, а совсем уж вдалеке виднелись высокие деревья и большой дом.

– Клуазонизм, – сообщил незнакомое слово Симулятор. – Эмиль Бернар. «Женщина с граблями».

Мир, куда на этот раз выбросило Гарика, Гошу и их спутников, оказался светлым и уютным. Даже люди походили на людей, несмотря на тонкие веревочные руки, упрощенные силуэты и пятна вместо лиц. Пахло скошенной травой и ранней загородной осенью, а бесформенные холмы рыжей травы убегали к зарослям зеленых кустарников. От этого мира веяло покоем, вечным отпуском, длинными тёплыми вечерами у камина… Долгими прогулками по только-только начавшему увядать лесу, старыми добрыми сказками, рассказываемыми на ночь и редкими проезжими путниками, разносящими по свету давно устаревшие новости.

– Какая прелесть! – раздался за спиной Пирогова и Капустина восторженный голос Женщины с гитарой. – Я остаюсь! Нет—нет, даже и не упрашивайте, не умоляйте меня путешествовать дальше. Мне здесь определенно нравится. Дорогая моя, ну кто же так гребет? Кто так держит грабли? Возьмите у меня гитару, и я вам покажу, как гребут у нас в Тамбове!

В морге, куда свозили не подлежащих ремонту роботов, было темно и тихо. Нога человека в это помещение не ступала больше года, а хозяйничающий здесь роботоанатом по кличке Два—Два—Четырнадцать прекрасно видел и в темноте. Главный сервисный врач принимал его на работу с неохотой: три отсидки в тюрьме за взлом компьютерных баз, использование пиратских программ и бродяжничество в интернете. Но какой другой робот пойдет на столь скромный оклад? К тому же Два—Два—Четырнадцать утверждал, что ему перепаяли контакты и теперь он стал вполне добропорядочным механическим гражданином. И действительно: никаких нареканий на его работу не было. А что добрая треть деталей от умерших тайно уплывала на черный рынок – да кто будет разбираться с этим после смерти робота?

В этот раз ему, однако, не повезло. Новый покойник оказался столь древним, что и взять-то по большому счету с него было нечего. Два—Два—Четырнадцать грязно выругался на древнем бейсике, откатил тележку с умершим в дальний угол, где валялся всякий ненужный хлам, и небрежно сбросил покойника на пол. Если чудеса и случаются в жизни, то обычно в самый непримечательный и неожиданный момент. От удара внутри робота что-то завибрировало, зажужжало, механические глаза его вспыхнули, и он отчетливо произнес:

– Где я?

– В морге, – гоготнул Два—Два—Четыре. – Ну, тебе свезло, старик! В первый раз вижу, чтоб кто-то от удара о пол после смерти очухался.

Скрипя и фыркая, Петрович сел, провернул голову на триста шестьдесят градусов, осматривая помещение, и, завершив круг, уставился на незнакомого робота.

– Не забуду материнскую плату… – прочитал он наколку на корпусе незнакомца. – Сколько ходок?

– Три, – не стал скрывать роботоанатом.

– Ты-то мне и нужен! – неожиданно заявил Петрович. – В музее творится чёрт его знает что: люди с картин пропадают! Свезло мне, это верно. Редкого специалиста встретил…

Укрывшись под непроницаемым полем симулятора, Гарик Капустин суетливо скользил подушечками пальцев по виртуальным клавишам пульта управления. Да что ж так долго-то?!

– Скорее…. – подгонял его испуганный голос Пирогова. – Скорее того—этого…

В симуляторе они находились одни. После долгих размышлений, жертвы пуантилизма остались в маленькой деревушке вместе с геометрической женщиной. А сейчас, сквозь невидимое силовое поле к Пирогову и Капустину ломилось страшное чудовище с перекошенным волосатым лицом, пышными двойными бровями и круглым беззубым ртом.

– Пустите! – орало чудовище на родном русском языке. – Пустите меня! Я маленькая татарская девочка! Я хочу домой, в Бугульму!

Внезапно силовое поле отключилось, чудовище влетело в симулятор, монитор вспыхнул разноцветными огнями, и все трое – Пирогов, Капустин и чудовище – вывалились в реальность.