Михаил Буканов - Навру с три короба. Pulp Fiction

Что делать? – этот вопрос встал перед ним во всей своей угрожающей объёмности. Проснувшаяся принцеса быстро умылась снегом до пояса и заговорила. Опомнился? Совесть старого служаку гложет? А какие ты мне клятвы вчера давал? Какие обещания, вплоть до немедленного предложения руки и сердца. Дрючёк старый! Хочешь и рыбку съесть, и на тонкие девичьи плечи сесть? Хорошо, есть кому за тебя подумать, фиш-филе магдональдское. Меня к близко живущим гномам отведёшь, я там ешё не была! Слышала я, шалуны они порядочные. Не то что друг друга, лису не оформив не пропустят! Сам вон три сердца заячих возьми и матушке моей, мачехе гнуснопрославленной, предъяви. Есть у меня крепкое подозрение, что в морге она никогда не была, ничего про внутреннее устройство принцесс не знает, так что такие внутренние органы сойдут. Давай хлебнём по совсем последней, зайчатину доедим и в путь. Как поют наши гренадёры: В путь, в путь, в путь к кому-нибудь, а для тебя пехота, есть маркитанток рота, смотри не позабудь, вдуть, вдуть, вдуть!

Хряет Синдирелла по Бродской, «вся такая воздушная, к поцелуям зовущая», ветерок лёгкий мятые лохмотья раздувает, а пепел с золой по ветру лёгким шлейфом в грядущее улетают. Идёт дева сия, прихрамывает слегка, а в голове мечта светлая прелюбами дня восторгается. Вот, мол, сейчас до Снежнобелой дойду, а у неё этого «Боярышника» море разливанное, на все вкусы, в посуде большой и много! Как, скажи, могут эти пришельцы с Кенийского континента у нас в Расее устраиваться. Сама размером с морковку, груди её синии до колен висят, а у барыг на помойке в авторитете. И чего она такое может, что я не смогу? Экзотика, видать, в растакую её трухмень мать! А тут подворотня из-за угла показалась, глубокая такая, как у проходимца из Нигерии жопа его чёрная, без всякого просвета, но с дыркою. Понятное дело, такое место лучше кругом обойти, ничего хорошего там обретаться не может. Но слышит дева голос приятственный, полный таинственного предназначения. Слышь, шмара, сюда подойди, потом сама радоваться долго будешь, что мимо не прошла, тут твоё счастье девичье обретается. Какая, скажите, дивчиночка после этого мимо пройдёт? Спросила только слабо, а ты там, ваще, при деньгах, или, чего-нито на зубок найдётся? А потом смело шагнула в жутко таинственное пространство подворотни. И именно в это время таинственно заиграла печальная музыка «Нагилы Хавы», замерцали отблески лампочки над входом в дверь бывшей дворницкой, а потом она увидела и само существо, проводящее в жизнь все эти манипуляции. Колобок, – прозвучал сильный мужской голос, я не низок, не высок, нету ручек с ножками, всё же мысля бъёть в висок, я не козлик с рожками. Сам любую я могу, охватить заботою, по дорожкам всё бегу, и по-фене ботаю! Разрешите представиться, хлебобулочное изделие собственной персоной, неоднократно бывал в побегах, ушёл от деда с бабкой и прочих ушастых про****ронов, лису использовал и отпустил с миром, а волка опетушил, как и зайца с мышкою, Жучкою и котом Фёдором. На приступке то ли сидело, то ли стояло страшное существо с метр в диаметре, а по высоте, аж, метров до двух с гаком. Я тут по легенде, – проговорило Оно, прикинулся ветошью из вашей старой сказки, в темноте не видно, голос у меня варьируется, тёмбры подбираю самые жалостливые или сердечные, так что клюёте вы на меня мгновенно. А руки там создать, или ложноножки выпустить, так я это в шесть секунд, раз, и в дамки, но, к любой мадамке! Хана тебе пришла, грязнуля, карачун, так сказать, а мне чистота без надобности вовсе, я всё могу усваивать, хоть живую плазму, хоть мёртвую протоплазму, всё по кайфу идёт! Тут-то и поняла Синдирелла, что жизнь вела неправильную и неправедную, взмолилась она тогда гласом зело велиим: «Не, лопай меня, о чудовище, скажу, где зарыто сокровище,»» в грудях Снежнобелой по****ушки, не реципе спят на оладушки, там карта припрятана с знаками, как надо работать над маками, и «герыч» тогда получается, такой, что планета качается! Наш псевдоколобок, радостно промурчав, весело хрюкнул! Про то, что такое «герыч» он уже знал, поиски во флюидно-шизоидных полях стратосферы как и всегда, давали свои результаты. На, держи, – проговорило существо и сунуло в руки обалдевшей от счастья Синдиреллы трёхлитровую банку с надписью «Стекломой спиртовой очищенный». Не верю, – совершенно по Станиславскому вскричала дева, ловко отвернула крышечку и смело отхлебнула содержимое. Блаженство отразилось на её мгновенно покрасневшем лице. Да, это был он, отечественный стекломой высшего качеств и в необозримом количестве. Счастье наконец-то посетило сию отверженную душу! И нам придётся простить болезную дурочку, сослепу, в темноте не разглядевшую маленькую приписку: Изделано в Одессе, Малая Арнаутская вулиця, второй дом с краю! Мгновенная конвульсия пробежала по всё еще для совсем опустившихся соблазнительному телу, а потом лёгкий стук об асфальт показал и обозначил место последнего падения Синдиреллы. А Колобок, гнусно улыбаясь, всосал в себя бренные останки, хищно улыбнулся и отправился на поиски Белоснежки!

Читать дальше