Люция Бессонова: Сказки

День он шёл, другой, а лес не кончается. Будто тропинка его по кругу водит. Опять он проголодался. Вот видит он, перед ним малиновый куст, а ягод на нём видимо-невидимо. Он стал их собирать да в рот кидать. Наелся вкусных спелых ягод да думает: «Эх, росли бы в моём саду такие ягоды, груши да яблоки. Каждый день бы ими наслаждался.»

Вдруг откуда не возьмись, появился старец седовласый с клюкой да и спрашивает:

– Куда путь держишь, добрый молодец?

– Я брата своего ищу, – объясняет юноша. – Он к лесному царю пошёл.

– А-а-а, понятно, – старец прищурился, а сам на юношу поглядывает да продолжает спрашивать. – А ты, наверное, устал с дороги, проголодался? Не хочешь ли в саду моём отдохнуть? Спелых яблок да груш сладких отведать?

– А что ж не отведать? Не помешало бы, – соглашается юноша. – А живешь ты где?

– Здесь, недалеко. Пойдём, – говорит старец.

И привёл он юношу в огромный сад. А там деревьев плодовых и кустарников ягодных видимо-невидимо. Чего только нет: и яблоки, и груши, и вишня, и абрикос, и малина, и смородина. И все плоды крупные, спелые, сладкие.

У юноши глаза разбегаются. С чего начать не знает. Стал он все плоды срывать, пробовать. То к яблоне подойдёт, то к груше подбежит, то к сливе, то к малине. И все сладкие, сочные, аппетитные. Так и манят, так и завораживают. Ел, ел он, никак наесться не может. То ли от жадности, то ли от голода, то ли от большого аппетита, а всё хочется и хочется съесть.

Тут яблоко красное румяное его соблазняет, там груша крупная, сладкая выглядывает. Тут малина красная на солнышке блестит. Там абрикосы золотистые манят.

– Так бы век и сидел под этими деревьями, никуда бы из сада этого не уходил, – признаётся он, вздыхая от сожаления.

– Так оставайся, пока не наешься. Сад большой. Плодов много. Угощайся. Не стесняйся, – смеётся хитрый старец, сверкая чёрными глазами.

Вот и остался младший сын в этом саду плоды пробовать. Забыл он, куда и зачем шёл. Растянулся под деревьями, плоды вкушает, удовольствие получает, о времени не думает.

А дома матушка с батюшкой ждут сыновей.

Зима закончилась. Весна пришла. Потекли ручьи. Снег растаял. Скворцы прилетели. И запели птицы по- весеннему. Солнышко пригревает, землю согревает. Но не радует оно родителей стареющих. Не слышат матушка с батюшкой весенних трелей, не видят солнечных тёплых лучей в проталинах. Не чувствуют тепла. В сердце родительском холод, боль и тоска. Сердце родительское всё знает, всё чувствует, за детей переживет.

И просит батюшка:

– Солнце горячее, помоги сынам нашим! Согрей их лучами своими. Пусть сердца их проснутся, отзовутся. Пусть услышат они наш зов. Пусть вспомнят они дом родной. Как росли они и резвились. Как взрослели и учились. Как ушли счастья искать. Один другого выручать.

Солнце выглянуло из-за облаков, блеснуло лучами яркими, словно услышало мольбу батюшки. Обещало помочь.

И просит матушка:

– Ветер вольный, помоги сынам нашим! Принеси им аромат цветов и трав с полей наших. Пусть вспомнят сыновья, как бегали они по траве-мураве босиком за бабочками и стрекозами. Как смеялись и радовались.

Ветер затих, прислушался. А потом как закачал вершины деревьев, как завыл. Ворота заскрипели, ставни на окнах застучали. Обещал, значит, помочь.

Летит ветер по полям, по лугам, мимо реки к лесу. Каждую травинку ворошит. Каждый листок на веточке перебирает. Но не находит братьев.

Светит солнце. Путь прокладывает. Дорогу освещает. Под каждый куст, под каждое дерево лучом своим ярким заглядывает. Ничего не пропускает. Но не видит братьев.

А вот и лес, чаща тёмная. Деревья высокие, кроны густые. Ни один луч солнца не пробивается. Ни одна ветка на ветру не шелохнётся. Темно и страшно. Непроходимые дорожки. Непроторенные тропинки.

А вот озеро. И замок весь в драгоценных камнях так и сияет, так и слепит.

А на пороге хозяин с хозяйкою драгоценные камни перебирают, пересчитывают.

Вдруг хозяйка нахмурилась, засуетилась, заметалась, ищет что-то, волнуется., злится, ругается.

– Где изумруд? Самый крупный и красивый, тот, что похож на грецкий орех? – в гневе спрашивает она.

– Не знаю, – муж напугано и тихо ей отвечает.

– Где ты его от меня спрятал? – кричит она свирепо, кружит над мужем, вьётся, шипит, как змея.

– Не знаю, – ещё тише муж отвечает, а сам назад пятится, как рак.