Александр Кичигин - Дневник провинциального сыщика. Почти документальная повесть

– Но как тебе удалось так быстро раскрутить его? – удивлялся Климов.

– Преступник, даже если он и самый отъявленный негодяй, тоже человек, поэтому надо с ним по-человечески: посочувствовать, если что, войти в его положение – попробуй носить на себе такой камень, как убийство! Только психически больной может равнодушно переживать подобное! А наша задача – прежде всего, разобраться в человеке, что он из себя представляет: если адекватен, значит, и работать с ним нужно адекватно, то есть по-человечески честно, без обмана. Он ведь тоже чувствует, когда с ним фальшивишь.

Конечно, Липатов все идеализировал – Климов успел насмотреться в райотделе и других, прямо противоположных методов, которые также имели успех. Например, Игнат Андрейченко, который слыл непревзойденным выдумщиком и комбинатором, раскалывал преступников, хоть порой и грубо, но довольно изобретательно. Еще бы! Его подопечными были квартирные воры – своего рода элита преступного мира.

Сидит у него, бывало, домушник – и хоть убивай: я не я, и лошадь не моя! Не рецидивист еще, правда, но несознанке уже достаточно обучен. Игнат и два опера крутят его как могут – бесполезно! Тогда Андрейченко без предупреждения переходит к спектаклю:

– Так, мужики, – обращается к операм, – тут без доктора не обойтись. Сходи, Вася, за Петровичем, если он на месте. А впрочем, я сам, а то он, как всегда, упрется…

Забегает Игнат в соседний кабинет, быстро объясняет здоровенному оперу суть дела. Тот надевает белый халат, берет шприцы, изъятые у наркоманов, какую-то ампулу, после чего важно заходит в кабинет, где сидит домушник.

– Что тут у вас? – спрашивает у оперов. – Человеку плохо?

– Нет, человеку хорошо… Петрович, войди в положение, – умоляет его Иван, – ну последний раз, очень прошу!

– Что, опять? – возмущается «Петрович».

– Ну последний раз, дело магарычевое! Не хочет подельников выдавать.

– Я-то при чем? – как бы не понимает «Петрович», – это ваше дело…

– Петрович, кончай прикидываться, сделай, как в прошлый раз, помнишь? Одну ампулку всего…

Домушник, хоть и делает вид, что его этим не проймешь, а в глазах уже зарождается страх – ведь по его душу зачем-то позвали этого добродушного громилу в белом халате. О чем они его просят?

– Не могу, – упирается «Петрович», – это для организма не совсем, мягко говоря, безвредно…

– Но никто же не помер пока! – не сдается Игнат. – Так было разве что один раз, но откачали же… в реанимации… Да и тот хилый был совсем, а этот парень крепкий. И без твоей сыворотки правды совсем разговаривать не хочет!

– Ладно, – наконец соглашается «Петрович» и раскладывает на столе все, что принес.

Парень с опаской косится, но пока молчит.

– Ну что, – победно обращается к нему Игнат, – так расскажешь или сыворотку правды на тебя тратить? Ампулки эти на вес золота!

– Не буду я ничего говорить – делайте что хотите!

– Расскажешь, как миленький – вещь проверенная! – радуется Игнат.

И цирк продолжается.

– Пусть расписку пишет, – требует «Петрович».

Игнат кладет перед домушником лист бумаги и диктует:

– Пиши: «В целях следственного эксперимента согласен на инъекцию…». Петрович, все время забываю, как эта твоя хрень называется?

«Петровича» врасплох поймать тяжело:

– Нитробензолотриулол!

– Запомнил? – чешет затылок Игнат, злясь, что не может повторить диковинное слово.

– Ничего я писать не буду! – упирается парень, в котором просыпается надежда, что без расписки доктор колоть не станет.

– Пиши, – советует Игнат, – если под нитробен… Тьфу! Если под сывороткой правды показания не поменяются, никто тебя больше мучить не станет.

– Не буду я ничего писать, – уперся домушник.

– Ну и черт с тобой! – разозлился Игнат. – Петрович, коли так – под мою ответственность. В крайнем случае скажу, что я сам…

«Петрович» пожимает плечами и равнодушно откупоривает ампулу.

– Ну смотрите, – невнятно при этом бухтит, заходит за спину домушнику и набирает жидкость в грязный шприц, – рубаху с него снимите.

Один из оперов задирает на парне рубаху, оголяя татуированную лопатку. Все замечают, что задержанного начинает колотить предательская дрожь. Значит осталось надавить самую малость.

– А ты сегодня не выпивал, случаем? – интересуется «Петрович».

– Нет, – по инерции отвечает тот срывающимся голосом.

– Это хорошо, – пристраиваясь поудобнее, вещает «Петрович», – если с алкоголем в крови вводить – мементо мори…