Андрей Арсеньев: Исступлённая неделя

Ванна?

«Точно!»

Олег Набатов вскочил с дивана и твердым шагом двинулся в коридор. Сейчас он ощущал себя боксером, который выходит на ринг, а перед ним стоит титулованный боец, победить которого практически нет шансов. Но гадкое чувство обиды из-за того, что у него отняли самое ценное и любимое, заставляло идти дальше. Олег приблизился к ванне и, не останавливаясь, врезал ступней по стене, которая еще вчера была дверью. Стена оказалась выполнена из старого гипсокартона, и нога с легкостью пробила материал, погрузившись в густую темноту. Художник вынул ногу из дыры и заглянул в нее пытаясь рассмотреть хоть что-то, но освещения не хватало. Тогда он начал со злостью дальше пробивать стену ногами, и гипсокартон не выдерживал натиска. Куски отлетали в ванну, падали на пол и поднимали в воздух многолетнюю пыль. Шести крепких ударов хватило, чтобы проломать дыру, в которую сможет пролезть человек. Олег вынул из кармана мобильный телефон, включил фонарик и шагнул в темную дыру.

Ванная комната оказалась узкой и тесной. В помещении, которое было плотно закупорено много лет, сложно дышать, взметнувшаяся пыль попала в нос и в глотке начало неприятно першить. Откашлявшись, Олег направил телефон на правую стену. Увидел облупленный змеевик. Перевел телефон дальше, обнаружил ржавую раковину, но кран отсутствовал. Вместо него из стены торчали трубы, словно два черных глаза, следящие за каждым его действием. Мужчина вздрогнул, когда встретился взглядом с зияющими трубами и резко обернулся – убедился, что дыра на месте. На мгновение ему показалось, будто она исчезла, вновь стала сплошной стеной. Олег выдохнул и позволил себе немного расслабиться. Посветив телефоном слева, он увидел старую чугунную ванну, испачканную грязью. И все. Больше ничего.

Стоп.

Что-то все-таки художник заметил. Уловил краем глаза какое-то изображение на стене над старой ванной. Навел свет, излучаемый телефоном, на белую кафельную стену, которая заметно потемнела от грязи и пыли, и увидел странный рисунок. Круг диаметром примерно семьдесят сантиметров, а по краям окружности нарисованы черточки, расходящиеся в разные стороны и заходящие как вовнутрь, так и наружу круга. Это напоминало ветку растения без листьев, скрученную в кольцо. Или колючую проволоку…

Олег внимательно разглядывал изображение, но никак не мог понять, откуда оно тут взялось? Если рассказ Анны Сергеевны – правда, и ванна действительно была замурована, то кто это нарисовал? Рабочие? Нет, маловероятно. Зачем взрослым людям заниматься подобной ерундой? Хотя, Олег не знал всех тонкостей работы строителей. Может, это какая-нибудь строительная примета или ритуал. Ведь у всех есть приметы. У актеров, футболистов. Даже у электриков. Да, у электриков тем более!

Хорошо. Ну, а если против него действительно организовали заговор и председатель с участковым причастны к нему, то вновь возникает вопрос: зачем это нарисовали? Зачем похитителям было замуровывать ванну, рисовать странный рисунок? Для того чтобы запутать его? Сбить со следа?

Неожиданно у мужчины закололо в животе, и он понял, что не сможет ответить ни на один вопрос, пока не поест. А последний раз он ел вчера вечером в кругу любимой семьи. Олег вылез из ванной комнаты, прошел в кухню, открыл холодильник и понял, что вчера они так и не купили продуктов. Художнику вдруг стало стыдно, ведь Катерину и Ксюшу похитили, а он стоит и размышляет о еде. Но все же чувство голода победило совесть и, вынув одну пятитысячную купюры из дивана, Олег вышел из квартиры.

На детской площадки, где еще сегодня ночью Олег видел человека в капюшоне, гуляли счастливые мамочки со своими чадами. И сейчас площадка значительно отличалась от той, которую мужчина лицезрел ночью. Радостные, не знающие никаких забот, дети качались на качелях, лазали по деревянным домикам и лепили в песочнице куличики. А их матери чинно сидели на лавочках, что-то оживленно обсуждали и изредка посматривали на своих детей, пресекали шалости. Иногда приходилось снимать какого-нибудь слишком активного мальчишку с крыши домика, потому что забраться туда он смог, а спуститься – не получается.

Когда Олег пересекал детскую площадку, все мамаши напряженно на него уставились. Художник понял, что ему надо срочно привести себя в порядок: помыться, побрить лицо, да и одежду сменить на чистую не помешает. Шляться в таком виде по детским площадкам не стоит, а то еще за педофила примут или за похитителя детей. Олег опустил голову и ускорил шаг, прошел площадку и обернулся, увидел вновь мило беседующих мам, не обращающих на него внимание, словно он и не проходил полминуты назад мимо. Пошел дальше. Обогнул длинный девятиэтажный дом и попал на оживленный проспект. На фасаде дома он увидел вывеску магазина «Пятерочка» и уверенно двинулся туда, решив, помимо еды, купить еще и бритвенный станок.