Сергей Гончаров - Выбор Евы

В последний момент Гтирер успел подпрыгнуть. Едва коснувшись земли, он кувыркнулся вправо и принял оборонительную стойку. Зверь же прыгнул на место предполагаемого падения противника и вновь, с удивлением, никого не обнаружил. Теперь он посмотрел на разведчика другими глазами.

– Чего смотришь разноцветными блымалками? – Гтирер не терял бдительности и внимательно наблюдал за движением каждого мускула огромного противника. – Еда не по зубам?

Однако Гтирер понимал, что ещё никому в поселении не удавалось выстоять против этого зверя. У него же был шанс. И эти слова раззадоривали, придавали смелости.

– Теперь моя очередь нападать, – разведчик перекинул нож в правую руку.

На лице зверя промелькнуло удивление, когда понял, что один из тех, кого он привык рвать, словно младенцев, собрался атаковать. Гтирер на согнутых ногах начал приближаться, чтоб рассеять внимание зверя принялся крутить нож между пальцев. Знакомый и выверенный приём, которому отец научил ещё в детстве. Противник отвлекается на играющее бликами лезвие, потом соображает, что из такого положения вновь схватить нож за рукоятку будет неудобно, а, главное, долго. И нападает, не позаботившись о защите. Никогда этот приём ещё не подводил, ведь никому из бывших противников не приходило в голову, что раз человек мастерски крутит нож между пальцев, то он потратил годы тренировок, чтобы этому научиться. А, значит, сможет схватиться за рукоятку в любое мгновение.

Серый встал на задние лапы и приготовился к любым выпадам. На нож, к сожалению Гтирера, он не обратил ровным счётом никакого внимания, бдительности, как ожидалось, тоже не потерял.

– Да ты я вижу…

Разведчика перебил протяжный вой. Где-то вдалеке послышался звон разбившегося стекла. Выстрелы утонули в этих мощных звуках. Зверь резко отпрыгнул назад. Встретившись взглядом с человеком, он на несколько мгновений застыл. В его разноцветных глазах Гтирер увидел замешательство, удивление, сомнение. Но одного и самого главного, что он хотел увидеть, там не было.

Отсутствовал страх.

Глаза Серого словно говорили: «Сейчас ты меня, конечно, порадовал, хорошо поиграли, но в следующий раз всё будет по-настоящему». А встречаться ещё раз разведчик хотел меньше всего.

Зверь опустился на четыре лапы и помчался к пролому в частоколе. Гтирер перехватил нож за лезвие, и, коротко взмахнув рукой, отправил в полёт. Нож должен был воткнуться зверю точно между лопаток и перебить позвоночник. За миг до соприкосновения с ножом Серый, даже не сбавив скорости, совсем чуть-чуть пригнулся. Нож пролетел у него над головой и наполовину лезвия воткнулся в частокол.

– Вот падаль! – хлопнул себя по бедру Гтирер.

Зверь же обернулся и презрительно глянул на человека, мол, все вы люди такие, только и можете, что бить в спину.

Лишь благодаря чуду ни одна дробинка не задела Тири. Зверь с развороченным черепом грохнулся в снег. Невестка, всхлипывая и пытаясь сохранить достоинство, зигзагами побежала в дом.

– А ты герой! – с придыханием произнесла Эва.

Ди вытаращился на неё, словно вместо девушки перед ним материализовался призрак.

– Ты способен пожертвовать собой ради других, – внимательно посмотрела на него подруга детства. – Больше у нас никто на это не способен.

– А бойцы?! – Ди похвала, конечно, польстила, но стоило же, для приличия, набить себе цену.

– Это другое, – скривилась Эва. – Обязанность у них такая. Умирать. Они просто выбрали самый лёгкий путь, где не надо думать и принимать решений. – Немного помолчав, добавила. – Зачастую сложных.

Вдалеке между небоскрёбов показалась чёрная фигура на двух лапах. Всё поселение прекрасно знало этого зверя.

Вожак никогда не участвовал в нападении. От соплеменников же отличался чёрной шерстью и крупными размерами. Вероятно, нападай сам, мог бы в одиночку убить всех. Но Вожак всегда оставался вне досягаемости. Люди не единожды пытались устроить на него облаву. Подготавливали засады, жертвуя силами в поселении. Но Вожак всегда уходил.

– Пойдём отсюда, – буднично сказала Эва. – Сейчас звери попрут обратно с добычей. Под руку… то есть лапу попасться можем.

Ди заворожено поглядел на Вожака. Он с детства мечтал пристрелить этого огромного чёрного зверя. Если б принёс его голову…

Когда не спалось, разведчик думал о дочери главного судьи – Сие, молодой упитанной девушке, способной родить много детей. Он ворочался с боку на бок, представляя, как приносит голову Вожака. Братья шокированы, смотрят на младшего круглыми глазами. Начинают расспрашивать, как ему удалось. А он садится, разбирает обрез. Принимается чистить оружие. Братья, невестки и племянники столпились вокруг, с открытыми ртами ожидая, когда начнётся рассказ. Но Ди не начинает. Ждёт, когда придёт отец. Папа, наконец, появляется. Высокий, поджарый старик, с головой белой, как снег, проходит меж сыновей. Медленно опускается на табурет против Ди. «Рассказывай сынок, – говорит он. – Я долго ждал этого момента. Ещё с твоего рождения знал, что убить Вожака предстоит тебе». Ди к тому моменту вычистил и смазал каждую деталь обреза. Начинает собирать оружие и медленно, опуская большинство подробностей, рассказывает, как именно выследил и убил Вожака. Старается сократить, но рассказ всё равно производит ошеломляющее впечатление. Племянники и невестки слушают с круглыми глазами и глупыми лицами – одни из-за того что малы, а вторые из-за того что глупы. Братья заискивающе смотрят на младшего. Понимают, что упустили момент, когда он превзошёл их в мастерстве. И лишь папа слушает с серьёзным выражением, изредка кивает. Иногда Ди специально рассказывает о несущественных профессиональных промахах, тогда крупный кулак отца сжимается. Наконец, Ди заканчивает рассказ. Молчание. Щелчок закрывшихся стволов выводит отца из задумчивости. «Ты настоящий разведчик, – медленно произносит папа. – Большего мне и не надо. Теперь я знаю, что прожил жизнь не зря!». Когда весть облетает поселение, главный судья – Дидли, просит Ди зайти к себе. Тот приходит. Дидли показывает на дочь и спрашивает, хочет ли он такую жену. Ди делает вид, что польщён таким лестным предложением, но в ответ говорит, что выбор предпочитает сделать самостоятельно. Тогда Дидли принимается упрашивать, расписывая какую привилегированную нишу тот может занять, если возьмёт Сию в жёны. И Ди, делая одолжение, соглашается…