Мария Сорокина: Пикник на Желтой Мельнице

День обещал быть жарким, и в голове вяло шевельнулась только одна мысль – погулять в парке. Но не вроде Люксембургского сада, а каком-нибудь тенистом, с водой и высокими деревьями. В гугле такой нашелся быстро – Buttes Chaumont на противоположном берегу. Добираться до него нужно было на метро с пересадками.

Я надела сарафан и спустилась по лестнице. Не успела я толком отойти, как на меня набросились туристические сумочки. Простенькие, грошовые с Эйфелевыми башнями и макарунами, но такие милые и так дельно сшитые, что из магазина я вышла с тремя. Пока переходила Сену, вспомнила о магнитах на холодильник. Андрей, как всегда, просил привезти. Только хотелось какой-нибудь небанальный.

Лоток в ответ на запрос явился моментально. Там были, в основном, маленькие гравюры, но в углу пряталось несколько стопочек магнитов с черно-белыми фото Парижа. Я уже прицелилась на Собор Парижской Богоматери, но тут на меня глянула Одри Хепберн. В открытом черном платье, высоких перчатках, с женской трубкой и ослепительной улыбкой. Она, конечно, победила с большим отрывом и отправилась к сумочкам.

Я обошла Собор, перешла по мостику с Сите на остров Сен-Луи, а потом на другой берег – тут уже можно было и в метро. Там я запуталась с пересадкой и вышла на улицу минутах в пятнадцати ходьбы от парка. Пока шла, стало жарко, но тут на углу обнаружилось тенистое кафе, очень парижское, с маленькими столиками на тротуаре и плетеными стульями, развернутыми на улицу. Решила, что сяду и выпью воды, но когда красивый бородатый бармен спросил, что бы я хотела, я почему-то заказала бокал розового.

Мимо шли редкие прохожие и было тихо. И в тишине было очень хорошо. Рядом со мной сидела тихая влюбленная парочка, и девушка вдруг обратилась ко мне. Спрашивала откуда я, а когда узнала, стала рассказывать, что они собирались поехать в Россию на машине. Что она итальянка, а он француз. Мне было лень разговаривать, но они были такие милые, что в итоге мы обсудили все, включая их детей от первых браков и, конечно, пригласили друг друга в гости.

Дело шло ко второму бокалу, но тогда я бы точно вышла из строя, не успев толком проснуться. Я попросила счет, встала, повернулась к ним попрощаться и смахнула пустой бокал сумочкой на асфальт. Появился бородатый бармен с понимающей улыбкой и веником. Я тоже виновато улыбнулась, извинилась и предложила оплатить бокал. Он сказал, чтобы я не беспокоилась.

Как появилась идея провести вечер, глядя на закат над Эйфелевой башней, я не помню, но она явно была идеальной. Напрягало только то, что до заката было еще долго – его айфон обещал только без пятнадцати десять. Он же, впрочем, обещал, что я могу дойти до башни пешком по набережной минут за пятьдесят, и я пошла гулять.

Довольно быстро я наткнулась на спуск к воде и пошла вдоль нее. Села на камушек, смотрела на дворец напротив. Было тепло и солнечно, дул ветерок. Какое чудо, все-таки, быть в тишине. Потом я медленно шла, не замечая ничего вокруг. Со мной знакомился француз в розовой рубашке, но услышав, что я не говорю по-французски, сам развел руками. Потом темнокожий мальчик набрался смелости и спросил, сколько мне лет, а когда узнал, сказал что думал, мне двадцать два. На встречный вопрос он, смутившись, ответил что ему столько же, а я рассмеялась, потому что он явно преувеличивал.

К башне я пришла все же рановато и решила провести оставшееся время с бокалом в кафе неподалеку. Меня пригласил рыжеволосый официант, посадил на плетеный стул, спросил, откуда я, сказал что был в Мурманске в гостях у друга. Я удивленно одобрила и заказала «Секс на пляже».

Рядом уселось семейство китайцев с двумя детьми, им мой рыжеволосый друг сказал, что был в Шанхае. Они заказали бургеры, жареную курицу и апельсиновый сок, с опаской покосившись на мой бокал. Ближе к его середине я вспомнила, что оставила дома сигариллы, а вот сейчас мне как раз была бы нужна одна. Позвала – как же, интересно, его звали? Спросила его про табачные магазины неподалеку. Он с сожалением сказал, что все уже закрыто, а у них в меню только сигареты. Я сказала, чтоб не волновался. И тут ко мне обратилась красивая блондинка, сидящая рядом. Вы хотели покурить? У меня с собой табак, фильтры и папиросная бумага, пожалуйста, угощайтесь.

Я никогда сама не сворачивала папирос, но тут явно надо было соглашаться. Она выдала мне кисет и бумагу. Я спросила, где же фильтры, а она сказала, что в кисете вместе с табаком, возможно где-то под ним. Я аккуратно залезла под табак, но не нашла. Она предложила мне помощь и извлекла фильтр.