Вилли Казер: Всемирный следопыт, 1928 № 04

Все складывалось, как нельзя лучше. Рапп проявил живой интерес к нашей дальнейшей судьбе и мы решили посвятить его в наши планы. Он предложил нам пользоваться зимним пастбищем, как базой наших операций и, учиняя расчет, продал нам двух лошадей по весьма сходной цене.

В начале мая, захватив с собой лопату, топор и как можно больше провизии, мы с Блэком перебрались в горы. На восстановление тропинки, которая вела со дна каньона к «Горному Городу», ушло несколько дней. Местами крутые обрывы прерывали нам путь. Около одного такого обрыва мы нашли старый высохший ствол кедрового дерева, на котором были вырублены маленькие ступеньки. Мы сейчас же ухватились за эту идею и, свалив несколько деревьев, приспособили их в качестве лестницы.

К концу недели мы, наконец, преодолели последнее препятствие и ступили на территорию «Горного Города».

Перед домами было открытое место, вроде площади. Оно было обнесено низкой каменной оградой, которая шла по краю обрыва. В некоторых местах она рухнула от времени и непогоды, но самые дома стояли настолько глубоко в горной пещере, что дождь никогда не проникал туда. Из трещин в некоторых местах двора подымалась худосочная трава и плоскоголовые кедры. Все кругом выглядело чисто и опрятно.

Стены домов были построены из каменных плит, обмазанных снаружи и внутри глиной, покрашенной в яркие цвета — розовый, светло-желтый и каштановый. В некоторых местах кедровые бревна, поддерживавшие потолки, обрушились, и верхние этажи провалились вниз. В остальном не было заметно ни серьезных повреждений, ни запустения.

— Очевидно, ветер и солнце — хорошие хозяева, умеющие держать жилище в чистоте, — заметил Блэк.

Кроме башни в городе было около тридцати домов. Позади них был длинный, низкий, тянувшийся во всю ширину пещеры коридор, потолок которого постепенно опускался, как в чердачных помещениях, пока не встречался с полом. Здесь стоял прохладный полумрак, в котором было приятно отдохнуть после ослепляющего солнца, заливавшего передний двор.

Когда мы прошли туда, до нас донеслось легкое журчанье, и мы увидели родник, который изливался в каменный бассейн, а оттуда стекал по выложенной гравием канавке и мелкими струйками ниспадал со скалы. Никогда в жизни мне не приходилось пить такой воды! Она была холодна, как лед, и совершенно прозрачна.

Около родника мы нашли несколько прекрасных кувшинов, которые стояли здесь, словно оставленные накануне.

Мы обнаружили много и других предметов: точильные камни, несколько глиняных печей, очень похожих на те, которыми до сих пор пользуются мексиканцы, обгорелые кости и древесный уголь. Свод пещеры был в этом месте покрыт густым слоем копоти. Повидимому, здесь была общая кухня, куда сходились хозяйки всего города, варить, жарить и, вероятно, также посудачить. Повсюду валялась солома и хлебные колосья с невынутым зерном. Мы нашли также некоторое количество высохших бобов, тыквенные семечки и косточки слив, а в одном из вделанных в стену шкафов мы натолкнулись на ряд инструментов из индюшечьих костей.

В следующий раз, когда мы отправились в горы, нам удалось найти дорогу, которая когда-то шла вниз, в долину. Однако, чтобы сделать эту дорогу проходимой, пришлось привезти из Тарпина людей и инструменты. Это была узкая тропа, по которой мог едва пройти мул. Ока зигзагами спускалась по краю пропасти и внезапно обрывалась, уходя прямо в воздух на высоте около пятидесяти метров над рекой. Повидимому, вследствие оползней, здесь часть скалы рухнула вниз.

Этот последний участок дороги стоил нам трех недель напряженной работы, и на него мы ухлопали большую часть денег, заработанных за зиму.

На верхнем плато, недалеко от выступа горы, нависавшего над «Горным Городом», мы выстроили себе небольшую бревенчатую хижину.

Пока восстанавливалась северная дорога, мы соорудили сокращенный путь от нашей хижины к «Горному Городу» к к «Коровьему каньону». Как раз над «Горным Городом» в скале была трещина, в которой мы укрепили лестницу. Пользуясь этой лестницей, мы экономили около четырех километров пути и попадали прямо в «Коровий каньон», где мы всегда оставляли пастись одну из наших лошадей.

К концу лета наши денежные ресурсы стали истощаться, но дорога была готова. По этой дороге мы доставили к себе старого Генри, и он начал вести наше хозяйство. Затем мы приступили к раскопкам. Вдоль стены нашей спальни мы соорудили полки, на которых разместили мелкие предметы, найденные в «Горном Городе». Мы их нумеровали, и в своем дневнике я аккуратно отмечал, где и в каком состоянии каждый из них был нами обнаружен, и каково, по нашему мнению, было его назначение.