Эд. Велле Странд - Всемирный следопыт, 1928 № 01

С той минуты, как линия берега растаяла в синеве моря, старик Маракот преобразился. Наконец-то наступило время действовать, и вся его энергия, так долго лежавшая под спудом, вырвалась наружу. Уверяю вас, он сразу забрал всю власть на яхте, подчинив себе и заставив склониться перед своей волей все и всех. Сухой, рассеянный ворчун-ученый внезапно исчез, уступив место воплощению мощной динамо-машины, пышущей энергией и потрескивающей от напора громадной скрытой силы. Его глаза сверкали из-за стекол очков, как прожектор. Он, казалось, сразу бывал везде и всюду, отмечая наше направление на карте, препираясь с капитаном, командуя Билем Сканлэном, давая мне множество разных поручений. Однако все его действия вели к одной цели, несмотря на кажущуюся их хаотичность. Он неожиданно обнаружил солидные познания по электричеству и механике и большую часть времени проводил у машины, которую Сканлэн методично собирал под его непосредственным наблюдением.

— Ну, мистер Хедлей, дело идет на лад, — сказал Биль на второе утро. — Пойдемте ко мне взглянуть на эту диковинную штуку. Доктор оказался великолепным парнем и механиком первого сорта.

Мне казалось, что я осматриваю собственный гроб, но все же я должен сознаться, что он был весьма импозантный. Стальной пол был накрепко приклепан к четырем стальным стенкам, в каждой из них было по круглому окну-иллюминатору. В крыше находился небольшой входной трап, второй трап был в полу. Вся кабинка висела на тонком, но невероятно крепком стальном канате, который навертывался на барабан и сматывался или наматывался сильным двигателем, обычно приводившим в действие глубоководные тралы «Стратфорда». Насколько я понял, канат имел около полумили длины, и конец его был закреплен на железных тумбах на палубе… Резиновые трубки для подачи воздуха были такой же длины; с ними вместе тянулся телефонный провод и изолированный кабель, подающий электроэнергию от судовых динамо к нашим прожекторам: кроме них в стальной каюте стояли, на всякий случай, запасные аккумуляторы.

К вечеру остановили машины. Барометр показывал низкое давление, и густые, черные тучи, застилавшие горизонт, предупреждали о приближении непогоды. Вдали был виден барк под норвежским флагом, и мы рассмотрели, как он зарифлял паруса, готовясь к шторму. Но в ту минуту все было благополучно, и «Стратфорд» мягко покачивался на синих волнах океана, кой-где пенившихся белыми гребешками от свежего ветра.

Биль Сканлэн заглянул ко мне в лабораторию в несколько более взволнованном состоянии, чем следовало при его спокойном темпераменте.

— Послушайте, мистер Хедлей, — сказал он, — они спустили эту ловушку на самое дно трюма. Как вы мерекаете, неужто хозяин хочет в ней спускаться?

— Правильно, Биль! И я с ним вместе.

— Так, так — значит теперь двое свихнулись. Но я буду себя чувствовать последним негодяем, коли пущу вас одних.

— Да вам-то что там делать, Биль?

— Не меньше, чем вам, сэр! Меррибэнкс послал меня сюда наблюдать за машиной, и если она спускается на дно моря, так и я должен спускаться с ней вместе. Где эта стальная мышеловка, там и Биль Сканлэн, и мне совершенно безразлично, сошли все с ума или нет…

Спорить с ним было бесполезно. Итак, к нашему клубу самоубийц примкнул еще один кандидат, и мы стали ждать дальнейших распоряжений.

Вся ночь прошла в интенсивной работе, и утром мы спустились в трюм, готовые к погружению. Стальная кабинка была уже наполовину вставлена в вырез дна «Стратфорда», и мы, один за другим, спустились в нее через верхний трап, который закрыли за нами и завинтили наглухо, после того, как капитан Хови с самой похоронной миной пожал нам руки на прощанье. Потом кабинку спустили еще на несколько метров, закрыли герметическую камеру и впустили воду, чтобы испытать нашу каюту в воде. Кабинка выдержала испытание прекрасно, каждая часть оказалась точно пригнанной, и никакой течи не наблюдалось. Тогда раздвинулось днище трюма — и мы повисли в океане под самым килем корабля.

Кабинка действительно была очень удобная, и я восхищался продуманностью ее устройства. Электрическое освещение было пока выключено, субтропическое солнце, преломляясь в бутылочно-зеленой воде, бросало в иллюминаторы фантастический, мягкий свет. Там и сям мелькали серебряные рыбки, как черточки на зеленом фоне. У стен кабинки шли диваны, над ними помещался циферблат глубиномера, термометр и другие инструменты. Под диванами помещался ряд баллонов со сжатым воздухом — на случай, если испортятся проводящие воздух трубки. Концы этих трубок уходили к потолку, а рядом с ними висел телефонный аппарат. Мы услышали печальный голос капитана: