Сергей Пилипенко - Два звонка до войны

По поводу погромов еврейского населения Германии, он объяснял еще проще, и при этом всегда усмехался, немного пряча свои плохие зубы.

– Не нужно было копить столько богатств там, где народ, по сути, проживает в нищете. Это не я и не мои люди громят их поместья или квартиры. Это обычный народ, который они достали своим стяжательством и повсюду распространенной ленью своего личного труда. Вот и вся причина, о которой вы так громко расспрашиваете, – обращался он всегда к журналистам, пытающимся налегать на так называемое имущественное право на саму жизнь.

Самыми сложными отношениями между людьми можно было бы обозначить его взаимоотношения с Евой Браун, которая по-настоящему была ему одновременно и женой, и любовницей, хотя и находилась в статусе общей неопределенности.

Потому, говорить о том, что Гитлер был абсолютно точно женат, не приходится, и вполне определенно это можно выразить лишь фактом так называемого совместного проживания.

В самой Еве он видел свою движущую силу и во многом купался уже в ее личных грехах, которым не было конца и краю, и о которых, естественно, знал только он лично сам.

Ева присутствовала при многих так обозначенных казнях и лично казнила тех же заключенных.

В ней не было факта так называемого материнства, и сам Гитлер отлично знал об этом, а потому никогда не предохранялся, делая с ней все, что его душе угодно.

Тому же способствовала и сама Ева, еще в раннем возрасте с помощью врачей перевязавшая свои маточные трубы, что бы, как она сама говорила, не дай Бог, разродиться кем-либо еще из ее племени.

Так она обозначала свой род по генетическому исполнению, который так же относился к евреям и был по-настоящему ими богат, хотя в последней двухразовой цепи там появились исключительно немцы.

Но Гитлер и здесь поработал на славу, значительно усилив ее арийское происхождение, внося в ее дело немало новых бумаг, которые были необходимы для придания ей соответствующего статуса так называемой подруги фюрера.

Именно в таком статусе она и пребывала, и только перед самой войной была обручена непосредственно с Гитлером, а лишь в конце войны он заключил с ней сам брак, как бы пытаясь доказать им обоим, что эту жизнь они прожили не напрасно.

– Мы долго грешили с тобой Ева, – так обратился к ней фюрер перед непосредственной росписью, – но нам давно пора обрести себе общее пристанище, в котором мы будем вечно неразлучны, как на самом деле, так и в деле благополучного обустройства наших душ где-то там на небесах.

И хотя Гитлер прекрасно осознавал сказанное и знал, что соответствия его словам не будет никогда, все же он их произнес и даже несколько приподнял голову при этом вверх.

Прекрасно знала обо всем том и Ева, так как в большинстве была посвящена во все его дела и даже знала свое настоящее неарийское происхождение.

Но она была действительно увлечена самим Гитлером, хотя на их жизненных взаимоотношениях отразилось все, что только может быть между различными по типу людьми.

А потому, согласилась с таким выводом, отлично понимая, что они вместе попадут в ад, но то будет уже после смерти, так что и бояться чего-то у нее не было причин.

К тому же, пребывание в том самом аду, сам Гитлер обозначал приятным, сравнивая его просто с обычным приемом по городскому наполненной ванной.

– Это, как погреться в ванной, моя душечка, Евочка, – очевидно, подразумевая под этим «моя маленькая душа», ибо именно так он представлял себе ее душу, которая просто чернела где-то в его правом глазу в виде точки или абсолютно маленькой фигурки, когда той не было с ним рядом, как обычно.

И надо сказать прямо, что таким свойством прямого внутреннего видения Гитлер все же обладал, иногда наблюдая даже за самим собой в периоды его особого расслабления или, как говорят, когда душа на время покидала его тело.

Сама Ева особо не огорчилась именно этим обстоятельством, неожиданно открывшимся перед ней в период особого откровения самого Адольфа.

Практически ей было все равно, куда там она попадет в рай или ад, лишь бы быть с фюрером, которого она обожала больше всего.

Многие письменного характера документы того времени мало отображают картины ее непубличного влияния на руководителя государства. Но, тем не менее, это все же было и от ее видов на жизнь иногда слагалось и мнение самого Гитлера.

Как и говорилось, об этом нигде не было указано в каких-либо отчетах, которые, кстати, сам фюрер лично контролировал, так как любил по-настоящему историю, но вполне жизненные подтверждения именно этого факта имеются.