Елена Тригуб: Долгая дорога домой. Или загадка древнего дольмена

Петербуржцы в своем большинстве показались мне замкнутыми и отстраненными. К тому же, они зачастую употребляли названия предметов и понятия, непривычные моему уху. «Поварешка» оказалась половником, а «точка» – башней, не говоря уже о классических «поребриках» и «парадных» вместо бордюров и подъездов. Были, конечно, и плюсы – например, внешний вид питерских женщин оказался максимально приближенным к европейскому: простая, удобная одежда в стиле «casual» и скромная косметика позволили мне легко вписаться в их ряды.

Место новой работы – Ленинградский зоопарк – пришлось мне по душе. Руководство заботилось о том, чтобы посетителям было интересно приходить снова и снова: детские и взрослые экскурсии, тематические дни, посвященные разным животным; проводились научные семинары, приглашенные специалисты читали лекции, организовывались конкурсы и викторины. Сказать, что дети были довольны – не сказать ничего: катания на лошадях и костюмированные конные шоу, аттракционы и пони-клуб приводили малышей в неописуемый восторг, а возможность отпраздновать здесь собственный день рождения была мечтой всех маленьких посетителей зоопарка. Не забывали и про сотрудников: помимо приемлемой зарплаты, были бонусы – премии и бесплатное посещение бассейна.

Попав в отдел орнитологии, я получила в свое ведение порядка ста пятидесяти видов птиц. Основной моей работой был сбор и обобщение материалов по содержанию и разведению пернатых. В феврале-марте начиналась подготовка к сезону размножения, а уже весной – в начале лета мы занимались выведением птенцов: далеко не все птицы способны высиживать их в неволе.

Я постепенно обживалась в новом, непривычном городе. Мне нравилось работать в зоопарке – он стал моим единственным другом. Единственное, чего не хватало, так это близких, хотя на жизнь я не жаловалась: денег было достаточно, да и одиночество, как правило, дело временное. Что-то мне подсказывало, что скоро все изменится – но я даже не могла представить себе, насколько сильно.

День, в который я познакомилась с Серегой Ждановым, ничем не отличался от остальных. Тесное, душное помещение за лекторием, которое руководство отвело мне под кабинет, летом более всего походило на душегубку. Я задыхалась, проклиная питерский климат, и одновременно пыталась разобраться с ворохом проблем, оставленных мне предшественником. Помнится, я как раз расписывала диету и витамины для египетских цапель, когда в единственном узком окошке возникла взлохмаченная, темноволосая и бородатая голова.

Ярко-голубые широко распахнутые глаза уставились на меня и принялись бесцеремонно разглядывать. Меня это здорово разозлило: наша игра в гляделки продолжалась не меньше минуты. Голова ухмыльнулась.

– Ну? – не выдержала я.

– Это ты – наш новый птицевед? – игриво поинтересовался нахал на удивление глубоким, приятным голосом.

– Птицевод, – буркнула я и наклонилась к своим записям.

– Послушай, птицевод, увеличь дозу витамина Д на 1,5 единицы!

– Это еще зачем? – раздраженно рявкнула я. – Я прекрасно знаю формулу расчета! И вообще, кто ты такой?

– Твои формулы хороши для Краснодара. Или Ростова. Или… откуда ты там? А здесь солнца в два раза меньше. Поэтому будь любезна, послушай старшего товарища!

– Тоже мне, товарищ, как гусь свинье…

Но все же, на всякий случай, я решила проверить журнал учета отпуска витаминов, который вел мой предшественник. Действительно, доза этой добавки была указана выше на 1,5 единицы.

Лохматая голова с усмешкой следила за моими манипуляциями.

– Слушай, а может, ты представишься, прежде чем давать советы?

– Сейчас зайду.

Голова исчезла, и в кабинете появился персонаж на вид лет тридцати пяти-тридцати восьми, среднего роста, крепкого телосложения борца, в забавной черной футболке с надписью «koma», линялых джинсах и сандалиях на босу ногу. Он нагнулся через стол, протянул мне волосатую лапу и ослепительно, белозубо улыбнулся:

– Серега…

«Шнуров» – успела подумать я

– Жданов.

– Елизавета, – я ответила на рукопожатие, – в каком отделе трудишься?

– Я тут на полставки в ветеринарке подрабатываю. Помогаю то тут, то там. Если что-то нужно, зови. Кстати, есть хочешь? Я могу за чебуреками сбегать, тут недалеко одна бабка продает… – предложил он, не переставая сверлить меня своими голубыми глазами.

Что выражал его пристальный взгляд? Нет, не восхищение, не желание познакомиться поближе и даже не любопытство. Скорее, в нем таилось непонятное для меня удивление. Захотелось взглянуть в зеркало – может, я чем-то испачкалась?