Станислав Озарнов - Полис. Хроника

– Так точно, – сухим безучастным голосом ответила Лиза.

– Вот и славно! Жду вас завтра к десяти утра.

Послышались гудки. Полковник, очевидно, положил телефон, но она всё ещё прислоняла трубку к уху, смотря в пустоту перед собой. Она до сих пор не отошла от ночного кошмара, поэтому информация давалась ей с трудом. Не было никаких сомнений, что они были невиновны, но услышать подтверждение от вышестоящего лица подействовало ободрительно, с плеч упала тяжёлая ноша неуверенности.

Лиза готовила себе завтрак. Тесто для блинов с приятным шипением расплывалось по раскалённой сковороде, наполняя кухню волшебным ароматом приготавливаемого десерта. Вкупе с горячим сладким чаем, завтрак выдался что надо, наверное, даже лучший за последнее время, ведь ранняя работа не позволяла распоряжаться утром в своё удовольствие. А раз уж у неё выдался такой незапланированный выходной, нельзя было им не воспользоваться. Нарядившись в своё лучшее облачение, которые, к слову, некоторые модники могли бы назвать безвкусным, Лиза собралась на прогулку по городу, запланировав посетить, как минимум, кинотеатр, а затем посидеть в одиночестве в любимом кафе. Выйдя на улицу, она отметила прекрасную погоду, так редко встречающуюся этой холодной зимой. Медленно падал снег, оседая на деревьях и домах, создавая живописные картины, которые и скрашивали это не самое приятного время года. Сильного мороза не было, стояла лишь приятная прохлада, влажный снег прилипал к ботинкам, тихо похрустывая, по левой стороне улицы резвились дети, в заметённой снегом песочнице лепящие снеговика. Лиза перешла улицу, чтобы не подходить к ним близко, а потом, когда обошла их, вернулась обратно, не оборачиваясь, угрюмо смотря в снег перед собой. Нельзя было сказать, что она не любила детей. Но и не любила, это уж точно, ведь жизнь отобрала у неё эту возможность: ещё в детстве врачи диагностировали редкое генетическое отклонение, лишившее её возможности иметь детей. И хотя она уже много лет как смирилась с этим, негативный осадок ещё остался, потому она всегда избегала людных мест, где толпами ходили счастливые семьи с резвящимися детьми. Лишь поэтому она решила пойти на военную службу, а затем в полицию, где карьера считается важнее семьи. Те же немногие, кто знал истинную причину такого решения- а это родители и некоторые родственники, твердили всем, что это её мечта и она никак не могла против неё пойти. Так проблему можно превратить в мечту. Иронично.

Отсидев время сеанса на удачной комедии и получив массу положительных эмоций, Лиза отправилась в «Лилию», своё любимое кафе, откуда открывался чудесный вид на городской парк. Сидя в тёплом заведении, было приятно рассматривать снежные пейзажи зимнего парка: замёрзший ручей, синеватым льдом радовавший глаз, высокие ели, которые своими огромными лапами удерживали целые сугробы, мастерски сделанные добровольцами скворечники, откуда время от времени вылетали птицы в сторону сооружённой у кафе кормушки, где постоянно было зерно- стайки птиц привлекали клиентов, которым хотелось пообедать в уютной обстановке с хорошим видом из окна.

Именно в «Лилии» Лиза просидела до вечера, сначала заказав большой обед, а потом время от времени покупая чай, и смотрела в окно, пытаясь во всех подробностях вспомнить свои сны. Что-то тревожило её в этих кошмарах, но она не могла понять, что именно.

Дождавшись сумерек, она вышла из кафе и по привычному маршруту отправилась домой. Уже стемнело. Вдруг она услышала какой-то звук, тихий, ритмичный, напоминающий… шёпот. Девушка испугалась и со всех ног рванула домой, а вокруг неё раздавались звуки одержимых людей и крики их жертв, сумерки окрасились багрянцем. Она бежала и бежала, пока прямо перед ней не упала какая-то женщина, преследуемая обезумевшим мужчиной. Он нагнал её и занёс руку для удара. Лиза подбежала ближе и, выставив руку вперёд в надежде вразумить нападавшего, прокричала: «Нет!». Тут перед глазами всё поплыло. Она стояла посреди улицы и кричала на прохожего, который протянул руку помощи поскользнувшейся на льду подруге. Сумерки приобрели свой стандартный цвет, никаких звуков вокруг больше слышно не было. Мужчина в недоумении глядел на неё и спрашивал, всё ли у неё в порядке. Она не ответила, а просто побежала домой со всех ног, страх сковал её душу. Едва перешагнув коридор, она упала на колени и заплакала. «Я схожу с ума!» – только эта мысль и крутилась у неё в голове. Пульс отбивал в голове ритм её страха, и только бутылка вина, надолго опрокинутая, могла помочь ей побороть его. Алкоголь всегда действовал на неё дурманящим образом, и она провалилась в сон, едва голова её коснулась подушки. Как и следовало ожидать, ночью Лизе явился похожий кошмар. Снова голоса настойчивым шёпотом повторяли одно и то же непонятное слово, вокруг стояли непонятные приборы, только теперь в этой обшитой или состоящей из металла комнате находился и тот серокожий из прошлого сна. Он недвижно стоял метрах в десяти от девушки, с опущенной головой, держа руки за спиной. Лиза набралась смелости и медленно пошла навстречу. С каждым шагом шёпот становился всё отчётливее, и, когда расстояние до незнакомца было не более двух метров, наконец выразился в одно единственное слово, бесконечно повторяемое: «Дратн, Дратн, Дратн». Она остановилась, шёпот стал наращивать ритм, произнося слово всё быстрее и быстрее, уже крича его, но тут незнакомец поднял голову, и наступила тишина. Он начал говорить и голос его, совсем неестественный, металлический, заставлял кожу Лизы покрываться мурашками: