Василий Лягоскин - Тайна пролива «Врата скорби». Том третий

– Ну, чудеса еще впереди? – улыбнулся Алексей Александрович, наклоняясь к идеально ровному полу, в который каким-то неведомым способом просачивалась вода.

Нет – снизу водяные струи не били, как того ожидал Романов; потоки низвергались с высокого потолка, и практически сплошной стеной срывались со стен, на которых тоже не было видно никаких отверстий.

– Круче любого душа Шарко, – восторженно заявил Анатолий Никитин посредством рации, и громадина Левин, бывший израильский гражданин, тут же откликнулся:

– А что, Анатолий, в вашей деревне был медицинский центр с таким душем?

– В нашей деревне был душ из двухсотлитровой бочки, – не полез далеко за ответом бывший тракторист, – в котором вода нагревалась от солнышка. Не такого жаркого, конечно, как здесь… но с похмелья в самый раз!

– Ага, – напомнил ему недавнее происшествие Левин, – с похмелья… с молока от бешеной коровки. Интересно было бы попробовать…

Анатолий ответить не успел. Потоки воды кто-то отключил; на смену им пришли не менее тугие струи теплого воздуха. И опять аборигены не удивились. Они с видимым удовольствием подставляли бока и иные части тела под этот своеобразный фен; раненый Ерш в том числе. Наконец, и это действо закончилось. Но огромное полотнище автоматических ворот так и не поползло вверх, освобождая дорогу тандему из транспортных средств двух цивилизаций. В тамбур шустро вбежала команда, возглавляемая Сергеем Благолеповым, «вооруженная» какими-то трубами на шлангах, вторые концы которых заканчивались в баллонах, надетых на манер ранцевых опрыскивателей. Аборигены, и никто иной не успел вмешаться в их действия. Буквально за минуту они опрыскали «Железный капут» какой-то бесцветной жидкостью, и бывший поп, скинув с головы шлем, с гордостью пояснил:

– Это товарищ полковник распорядился. Десять минут ожидания – и никто, кроме него, в этот гроб на колесиках не попадет.

– На гусеницах, – тут же оказался рядом Никитин, – глаза-то разуй. И нечего было спешить со своими опрыскивателями. Может, ребятам нужно было какие-нибудь вещички из танка забрать? Сменное белье там, еще что-нибудь милое сердцу…

– Приказ командира, – повторил, пожав плечами, Благолепов, – а сменное белье им уже Валерий Николаевич приготовил. И все остальное, нужное для жизни.

– Много ты понимаешь, что нужно для их жизни, – буркнул тракторист – только чтобы последнее слово осталось за ним.

В компетентности коменданта, а, тем более, полковника Кудрявцева, Анатолий, конечно же, сомневался не стал. Как и сам профессор Романов. Алексей Александрович сейчас, кстати, решал для себя, будет ли нарушением приказа командира его небольшая отлучка – к Тане-Тамаре. Ведь ей тоже уже подходил срок… Лицо профессора вдруг залилось краской; он вспомнил их первую ночь со страстной никарагуанкой – ту самую ночь, когда страшная смерть настигла большую часть обитателей итальянского и колумбийского лагерей…

– Так что я, пожалуй, первым должен был стать папашей, – вдруг развеселился он, – определенно Оксана влезла без очереди. На правах первой леди города…

Ответственность все же пересилила, и он пошел вместе с основной группой, потянувшейся вслед за сцепкой в сторону Южного поста. До него от центральных городских ворот было ровно полкилометра, и весь этот путь Алексей Александрович, отстранившись от действительности, постарался смотреть на повседневную жизнь города глазами аборигенов. И у него это получилось! Во всяком случае, он сумел заполниться и изумлением от стройных рядов плодовых деревьев, предлагавших всем спелые – неизвестные, но, несомненно, очень вкусные – плоды; и неподдельной завистью при виде того, как детишки с криками гоняют мяч по футбольному полю, и как совершенно безобидные овцы и коровы без привычных горбов-крыльев на спинах пасутся, не обращая никакого внимания ни на глухо стучащую (в основном за счет сочленений «Железного капута») сцепку, ни на организованную толпу за ней. Наконец, дошли. Профессор в ворота вошел самим собой – научным руководителем города, призванным выкачать из аборигенов максимум сведений; творчески переработать их и доложить командиру свое видение нового мира.

Он невольно вспомнил их первое погружение в неизвестность; те трудные сутки, когда он мучился непростым вопросом – как доложить товарищам свои фантастические выводы; как поведать им горькую правду о том, что обстоятельства и злой разум неизвестного божества наделили часть из них неуязвимостью… быть может, бессмертием. А остальных – «лишь» второй молодостью, и…