Василий Лягоскин - Тайна пролива «Врата скорби». Том третий

Это предположение оказалось ошибочным; зато пришло воспоминание из босоного детства. Хохол, вместе с дружками, подрабатывал летом подпаском, и привык видеть, как стадо, в котором перемешались коровы, овцы и козы, бредет без разбору, в поисках особо сочного и вкусного пучка травы. Вот так же и сейчас животные, медленно и размеренно двигая крыльями, скрылось в неизвестности.

А Александр вздрогнул в очередной раз, а потом завопил от радости. Чуть слышимый прежде в рации треск вдруг исчез, и комнату заполнил знакомый, и усталый голос Марии Котовой, которая – как догадался Салоед – уже в тысячный, или десятитысячный раз повторяла одно и то же:

– Озеро, ответьте Городу… Озеро, ответьте Городу…

– Озеро! Есть Озеро! Слышу вас, Марья Васильевна!

К его безумной радости присоединились радостные вопли пленников «Эксплорера». Котову сменил суровый голос сержанта Левина:

– Здорово, Александр Леонидович! Куда пропал?

– Не поверишь, сержант, у нас тут такое…

– Поверю, – в голосе начальника охраны тоже прибавилось усталости, – у нас тут тоже… весело. Как вы там? Помощь нужна?

– Нужна, товарищ сержант, – перешел на казенный язык начальник смены, – у нас тут «Эксплорер» придавило – с Миколой и девчатами. Как их вызволить, ума не приложу?

– «Варяг» поможет?

– Пожалуй… нет. На машину весь замок упал. Завалило капитально.

– Да-а-а.., – протянул Левин, – тут, пожалуй, без командира не обойтись. Так что, ребята, пару-тройку часов потерпите. Выдюжите?

– Постараемся, – Салоед мужественно прогнал боль из живота, – а что с товарищем полковником? Где он?

– Спит, Александр Леонидович, – это уже продолжила Мария Васильевна, – крепко спит…

Александр Николаевич с любовью оглядел преображенный командный центр. Именно так теперь назывался зал, где сам полковник, и его товарищи встретили первого врага в этом мире. То, что это была не Земля, а если и Земля, то чудовищно трансформированная, соглашались все. В том числе главный по науке – профессор Романов, который сейчас стоял рядом, и с любопытством вглядывался в большой экран центра. Экран сейчас чуть заметно светился, а скоро – как ожидал полковник – должен был заставить собравшихся ахнуть от изумления.

– Или от восхищения, – с некоторой долей самодовольства подумал Кудрявцев.

Гордиться было чем. Командир сейчас ждал сигнала от сержанта Левина, которому пришлось вспомнить свою основную специальность; соединить ее со многими другими, о которых он прежде не помышлял. Поэтому можно было вспомнить, с чего все начиналось – всего месяц назад…

Предложение Анатолия по спасению садов и огородов (по факту – всего города) претворилось в жизнь удивительно быстро. Люди трудились как единый механизм; в какой-то момент Кудрявцеву, отвлекшемуся на минутку, представилось, что это огромный муравейник, подчиняясь природным инстинктам, бурлит жизнью, в которой главное было – труд, труд, и еще раз труд. А посреди этого упорядоченного шевеления застыла со своей главной миссией муравьиная королева, или матка.

– В данном случае король, или я, – устало подумал полковник, чувствуя, как даже его железный механизм начинает давать сбои.

Казалось бы – что для тренированного организма профессионального военного, да еще наделенного новыми, поистине фантастическими возможностями, какие-то двенадцать часов? Но спустя половину суток (по земному времени) неимоверной гонки он чувствовал себя, как выжатый лимон. Так что Александр едва дождался, когда подбежавший Валера Ильин выдохнул:

– Все, Александр Николаевич, основное прикрыли. Люба Ульянова говорит, что практически все спасли.

– А пруды? – организм полковника с трудом, но сопротивлялся сну.

– Перекрыты все четыре, – улыбнулся комендант.

Кудрявцев сделал всего пару шагов по мастерской – туда, где в качестве музейного экспоната хранился первый матрас, изготовленный в начале января их новой жизни. Ему ничего не снилось; по крайней мере, ровно через четыре часа, когда внутренние часы подбросили его на матрасе, в голове не было ничего, кроме блаженной пустоты, и вопроса, обращенного к сержанту Левину:

– Ну, что еще случилось?

А через пять минут полковник уже сидел на переднем, командирском сидении «Варяга», который подминал под свои широкие колеса оранжевую траву нового мира. За десантной машиной грузно переваливался танк, под завязку заполненный жидкой пластмассой. Как, и зачем ее предполагалось применить на месте озерного поста, не знал пока и сам командир. Ни он, ни всезнайка Никитин, который сидел рядом, за рулем «Варяга», пока не придумали, как выручить людей, которых завалило замком. Третьим в ряду сидел профессор Романов, который больше слушал, а иногда иронично хмыкал, когда тракторист предлагал варианты спасательной операции – один фантастичней другого. Кудрявцев оживился, и тормознул бесконечную речь Анатолия, услышав короткое слово: «Домкрат».