Юлия Афиногенова: Хранительница: легенды об Изгнанных. Роман

Софья же с раннего детства мечтала путешествовать не в фантазиях, а наяву. Ее мечтой было стать переводчиком и ездить по всему миру. Поэтому часто вместо игрушек, она просила дарить ей справочники и самоучители по иностранным языкам. Родители потакали ее желаниям и даже наняли репетиторов по немецкому и английскому языкам. Когда Софье исполнилось пятнадцать, она уже немного знала и французский.

Девочка пыталась вызвать интерес к языкам у своей сестры, но все было безрезультатно. Софья даже раздобыла у своей учительницы книгу сказок на немецком языке, но и это не заставило Наташу серьезно учить какой-либо язык, кроме русского. Даже в школе она делала это с огромной неохотой. Возможно, дело было в ее возрасте. Наташа была моложе сестры на четыре года. Ей только недавно исполнилось двенадцать лет. Софья надеялась, что, повзрослев, сестра станет серьезнее и поймет, что знание языков очень важно в современном мире, поэтому терпеливо ждала, выводя на тетрадном листе немецкие слова ровным мелким почерком, пока ее сестра обустраивала подаренный ей отцом домик для фарфоровых кукол.

После смерти дедушки отец девочек стал полноправным владельцем завода, принося в дом еще больше дохода. Не было сомнений, что Софья будет поступать в один из лучших университетов Москвы. Что касается Наташи, ее дальнейшая судьба не была известна и ей самой. Родители надеялись, что ей заинтересуется какой-нибудь богатый человек, и она станет хозяйкой в его доме. Поэтому они частенько приглашали в дом гостей, в числе которых были сыновья их влиятельных богатых друзей.

Но Наташа не уделяла им никакого внимания, запираясь в библиотеке с книгой в руках, купаясь в лучах солнца у витражного окна.

Родители были разочарованы поведением дочери, но виду не подавали, надеясь, что интерес к мальчикам придет к Наташе с возрастом. Ведь ей только недавно исполнилось четырнадцать. Да и мальчики в таком возрасте редко бывают привлекательными и еще реже серьезными.

В одно теплое июльское утро Наташа сидела у пруда в лесу. Она забрела так далеко, как никогда раньше. Она прислонилась спиной к шершавому стволу старого развесистого дуба, сплошь покрытому мхом, потрогала мох пальцами, он был таким мягким и теплым, что его вполне можно было бы использовать вместо подушки.

Девочка отбросила в сторону сандалии и стала плескать ногами в воде. Пруд казался таким глубоким от темной мутной воды. Его почти полностью затянула ряска, но это не мешало диким уткам плескаться недалеко от берега.

Наташа ковыряла пальцами крошащуюся кору старого дуба, отбрасывая ее кусочки в сторону и отдирая толстые слои мха.

Апельсиновое солнце уже полностью выглянуло из-за горизонта и уже ласкало лицо девочки своими теплыми лучами. Наташа задрала свое голубое платье повыше и еще глубже опустила ноги в прохладную воду, по глади которой танцевали водомерки, по воздуху кружили крупные стрекозы с прозрачными длинными крыльями, выделывая в воздухе пируэты и прячась в зарослях камыша.

Наташа закрыла глаза, вдыхая запах лета. Вдруг что-то пронеслось мимо ее лица, задев правое ухо. Девочка вздрогнула и открыла веки. Краем глаза она заметила что-то в листьях дерева. Какая-то большая стрекоза притаилась на самом верху. Наташа пыталась присмотреться, но ей мешало слепящее солнце.

Вдруг она почувствовала, что ухо саднит. Она провела по коже кончиками пальцев, а потом, поднеся их к глазам, увидела вязкую алую жидкость.

Она вытащила ноги из воды, встала, одернув подол платья и, щуря глаза, еще раз взглянула на то место, где только что спряталась стрекоза.

«Неужели, у них такие острые крылья, – размышляла Наташа, прижимая ладонь к ранке». Она обула сандалии и направилась домой.

Наташа зашла в родительскую спальню и отыскала в ящике стола контейнер с лекарствами. Она смочила кусочек ваты перекисью водорода и приложила его к уху, которое уже начало нарывать, и скривилась от боли. Кожу сильно защипало.

Что-то заставило Наташу выглянуть в окно, и там, в саду на качелях она увидела Софью с каким-то юношей. Тот нежно держал ее за руки и что-то увлеченно рассказывал. Софья же только улыбалась и изредка вставляла свое слово, демонстративно закатывая глаза и улыбаясь.

В этот момент Наташа испытала укол ревности. Сестра даже ничего не рассказывала ей об этом парне.

На вид ему было больше восемнадцати. Он был шатеном крепкого телосложения, с густыми прямыми бровями, которые прибавляли ему возраста.