Ольга Лущинская - Мой мир. Малкольм Тернер. Книга первая

Для меня это было довольно сложно. В первый месяц практики я валился с ног. В первое же занятие самообороны тренер сломал мне левую руку. Глупая случайность (я неудачно упал), но тогда он сказал мне, что все стоящее в нашей жизни дается очень нелегко. Эту мысль я запомнил раз и навсегда. Травма стала для меня толчком к успеху. Я много тренировался, сбивал в кровь руки на занятиях, возвращался вечером весь покореженный, как после стычки с бандой из неблагополучного района. Оно того стоило.

Через полгода усиленных тренировок я выполнял трюки, которые давались довольно легко лишь тем, кто уже окончил обучение. Я сам не очень понимал, как так вышло, но тренер всегда говорил, что хороший результат – это награда за терпение, выносливость, упорство и сосредоточенность с моей стороны. С каждым годом мои навыки становились все лучше, я оттачивал мастерство в рукопашном бою, прохождении препятствий и многом другом. К концу обучения мне удалось овладеть практическими навыками владения любым видом оружия. Со стороны своего опыта, скажу вам, что все это обучение было больше похоже на военную подготовку. Безусловно, это не единственное, чему нас обучали. Мы учились разбираться в механизмах всех современных и устаревших устройств, решали логические задачи. Раз в месяц факультет литературы по просьбе нашего деканата устраивал нам что-то вроде небольшого квеста. Детективная ситуация, вроде «найди убийцу» или «тайна пропавшего ребенка». Лучше всего было задание-лабиринт. Нас запирали в заранее подготовленных для этого зданиях, из которых нужно было найти выход за определенное время. Нечто вроде игры на выживание. Разумеется, нашим жизням ничего не угрожало, но иллюзия опасной ситуации заставляла соображать быстрее.

После обучения мне удалось устроиться работать на киностудию. Именно отсюда, а точнее год спустя, я начну вводить вас в атмосферу приключения.

Я всегда поднимался в восемь утра, даже по выходным. Киностудия открывалась в девять, поэтому спешить было ни к чему. Я считал, что рабочий день можно начать и чуть раньше, но смысла в этом не было. Актеры всегда подъезжали к одиннадцати, если не позже, а остальному персоналу студии вполне хватало времени, чтобы подготовить съемочную площадку к их приходу.

Завтракать с утра я не стремился, хотя, может и следовало бы. Всю дорогу до студии я проходил пешком. В городе не было особенно высоких построек и сумасшедшего движения. Практически все передвигались именно так. Весь путь занимал у меня не больше получаса, даже если я задерживался по дороге.

В тот день меня остановил Клайд, владелец небольшой парикмахерской. Клайд был добродушным волнистым попугаем. Я знаю, что в некоторых мирах это довольно маленькие птицы, но у нас их рост мог доходить до полутора метров, что довольно прилично. Клайд приветствовал меня каждое утро, когда открывал свое небольшое, но уютное заведение. Никогда не видел его в неблагосклонном расположении духа. Он всегда так добродушно махал мне крылом, приглашая войти, и мелодично кричал: «Малкольм, дружище, входи скорей!». Конечно, на волне своих эмоций забывал поздороваться, извинялся за это (странно, каждый день же такое происходило, мог бы и запомнить) и распахивал стеклянную дверь для меня. Утром у него было пусто, он только открывался и приводил все в порядок. Я помогал ему в этом: включал аппаратуру, проверял ее исправность.

Клайд был очень общительным. Говорил с такой страстью и увлеченностью, что, порой, забывал обо всем на свете, что не касалось его рассказа. Он начинал говорить о каком-либо клиенте, который заходил вчера, тут же сбивался фразой «ой, я же хотел рассказать другое, пока не забыл», но, в итоге забывал и это, смеялся и провожал меня к выходу, вспоминая, что мне нельзя опаздывать на работу.

Я никогда у него не стригся, мой единственный торчащий хохолок на голове мне не мешал и рос очень неохотно. Иногда, бывало, Клайд состригал его до определенной длины легким движением ножниц, что занимало у него не больше секунды. Я бы и никогда о нем не узнал, но очень уж он любил знакомиться с новыми жителями города. Но выходил на прогулку он крайне редко, поэтому знал лишь тех, кто ходил мимо его скромной обители ножниц и расчесок.

После парикмахерской следующей остановкой была булочная старушки Висси, добродушной кошечки с серебристой шерсткой. В силу возраста, она немного полиняла, шерсть на ушках немного свалялась, но выглядела она хорошо для своих лет. Она, как и Клайд, встречала меня на входе. Отвечала мне приветствием на приветствие, угощала кусочком пирога со словами «ты же опять не завтракал, уж я-то знаю» и уходила на кухню, получив взамен слова благодарности. Сегодня она попросила меня зайти к ней после работы и помочь с новой печью, которую ей привезут днем. Естественно, я не мог отказать ей. Раз в месяц она просила меня о небольшой услуге, я привык к этому и не мог, да и не хотел, сказать «нет» старушке Висси.