Наташа Хабибуллина - Последняя весна Лисовина. Истории о братьях наших меньших и больших

– От зараза!

Собачонка приняла ругательство на свой счет – опасливо шарахнулась в сторону, поджала хвост и, не оглядываясь, затрусила прочь.

– Эй, Жучка, ты куда? Фьють-фьють!

Проводник, молодой парень в очках и синей форменной тужурке, поманил собачку.

Та замерла в нерешительности, настороженно прижала уши: не обидят ли? Вероятно, очки внушили ей доверие – мелкими шажками собачонка приблизилась к проводнику.

Парень порылся в карманах, вытащил пряник, протянул дворняжке. Та благодарно приняла угощение, но тут другой проводник вынес из вагона кружок вареной колбасы и показал собаке, глазами приглашая взять подачку.

Пряник глухо стукнулся об асфальт. Перед собакой встал нелегкий выбор.

Поколебавшись, она все-таки предпочла колбасу, но при этом ни на секунду не спускала голодных глаз с пряника. Покончив с докторской, кинулась к десерту, но вдруг, словно вспомнив что-то, оглянулась на дорогу.

Материнский инстинкт оказался сильнее голода.

Как всякая заботливая мать Жучка вздумала отнести сладкое детям. Подцепила пряник зубами, подкинула, чтобы половчее перехватить в воздухе, но тут случилось непредвиденное – пряник разломился на три части.

В полном недоумении собачонка уставилась на рассыпавшееся сокровище. Неловко поддела мордой один кусок, другой, даже попыталась ухватить все три обломка разом.

Ей это почти удавалось, но всякий раз один из кусочков выскальзывал из пасти. Мамаша снова хватала его, роняла другие два, сгребала их лапой, крутилась подле так и эдак, как бы прикидывая, как ей исхитриться и разинуть пасть пошире.

На собачьей морде читалось явное сожаление:

– Эх, карманов-то у меня нет!

Наконец, сообразив, что всё разом ей никак не унести, Жучка ухватила два кусочка побольше и припустила вскачь по пыльной деревенской улице.

– Собака, а соображает, что два лучше, чем один, – похвалил кто-то.

– Погоди, еще обратно прибежит.

– Да ну?

– Вот увидишь, прибежит!

– Да не прибежит!

– А ты представь себя на ее месте. Нашел ты, скажем, два мешка денег и сумку золота в придачу. Все тебе зараз не унести. Нешто, забрав мешки, не вернешься за золотишком?

Прошло минут пять. Вдали показалось пыльное облачко. Это Жучка во весь дух мчалась обратно к поезду, длинный розовый язык ее свисал через плечо. Запыхавшись, собака подбежала к перрону и торопливо начала его обнюхивать. Ну, где же, где мой пряник? Затоптали? Съели? Украли?

Ага! Нашла!

Жучка махом проглотила угощение. Подняла глаза на проводника, робко вильнула хвостом – мол, нет ли у вас еще чего-нибудь съестного?

Парень развел руками – нету.

– А если поискать? – слезящиеся глазки Жучки внимательно следили за каждым движением проводника. – Что? Ничего? Жаль….

И, опустив хвост, собачонка уныло поплелась прочь.

А к нам уже спешил другой двортерьер. Лохматый деревенский барбос-простофиля, любитель побузить и погонять кошаков. Еда его не интересовала. Мысли барбоса были заняты другим. Его тянуло в большой город. Куда там едет этот поезд? В Москву? В Москву!

Пес решительно подбежал к вагону и уселся перед ним, нетерпеливо перебирая передними лапами. Люди выходили, пытались потрепать смешного пса по макушке. Но тот упрямо мотал башкой и продолжал, не мигая, гипнотизировать тамбур. Время от времени он ставил одну лапу на решетчатую ступеньку, озирался по сторонам – словно выжидая удобного момента, чтобы незаметно прошмыгнуть внутрь. Но что-то удерживало его от этого шага. Пес убирал лапу и вопросительно взглядывал на пассажиров, как бы желая убедиться в правильности своего решения:

– Уехать или остаться?

С одной стороны Москва – столица. Но ведь и в деревне жить неплохо? В Москву приедешь, там, поди, своих дворняг полно, загрызут. А то чего доброго живодеры изловят, пустят на мыло. Пропадешь в этих столицах ни за грош…

Барбос зевнул, почесал за ухом, еще раз оглядел толпу. Ну, что делать-то, товарищи дорогие?

– Поди, поди отсюда, – проводник носком ботинка отпихнул барбоса в сторону.

– Ну и ладно, – пес с облегчением задрал ногу и, весело помахивая хвостом, скрылся под вагонами. – Не больно-то и хотелось!

Тем временем полуденное солнце раскалилось не на шутку.

Спасаясь от зноя, мы поспешили укрыться в тени станционного палисадника. Только подошли к штакетнику, как из кустов раздался хриплый лай, а следом показалась сердитая морда немецкой овчарки.

– И не совестно тебе, Джульбарс, людей пугать? – пожурил пса знакомый проводник.