Василий Ян - Всемирный следопыт, 1928 № 09

Так работали мы до вечера и вернулись домой лишь для того, чтобы подкрепить себя ужином. Как ни торопились мы есть, а все же вышли из дому, когда уже почти стемнело.

Красный диск восходящей луны, подобно зареву пожара, выплывал из-за горизонта. Мы быстро шли по дорожке парка, направляясь к старой иве. Вот обогнули мы поворот; вот миновали разрушенную старую водокачку… Но где же старая ива?.. Ее не было!..

Мы остановились, совершенно обалделые, и вопросительно взглянули друг на друга. Что за дьявольское навождение!.. Кто шутил с нами такие злые и скверные шутки?.. Еще каких-нибудь полтора часа назад мы работали здесь, вбивая железные костыли в крепкое дерево, а теперь от этого дерева не осталось и следа. Лишь на подводе можно было увезти его отсюда, а кругом не было и намека на след колес. Мало того, на земле не видно было ни единой обломанной веточки!..

Первый прервал молчание Семен Семеныч:

— Владим Сергев, поздравляю вас с полем!

— Это почему же?

— Очень просто, потому что наша рептилия попалась…

— Откуда вы это знаете?

Торжествующая улыбка озарила лицо моего друга. Вместо ответа он указал пальцем на пруд. При свете взошедшей луны я увидал в полсотне шагов от берега длинный ивовый ствол. Его ветвистая вершина вздрагивала и раскачивалась на воде. Кто-то невидимый медленно ее буксировал…

Громкое «ура» вырвалось из моей глотки.

— Ура! — подхватил Семен Семеныч, высоко подбросив свою полосатую кепку.

— Уррааа! — кричали мы, захлебываясь от восторга.

Без сомнения, наше «ура» было слышно и на городской стороне. Без сомнения, его слыхали наши честные городские хозяйки. Бедняжки, — они еще не знали, что этот крик возвещал им победу над их страшным врагом! Они еще не знали, что с этой минуты их гуси и жирные утки не подвергались больше смертельной опасности. Город был избавлен от бедствия!..

Да, это была красивая минута!..

Всю ночь носились мы с моим другом на его собственной лодке, которую он назвал «Самоторкой», гоняясь за плававшей ивой, которую буксировал крокодил. Он оказался невероятно сильной канальей. Порою он высовывал безобразное рыло бутылочной формы и скалил страшные зубы. Чудовище бешено било хвостом, поднимая фонтан воды и издавая грозное рычание. Крокодил выкидывал такие отчаянные выкрутасы, что мы опасались подплывать к нему близко. Зверь казался неутомимым.

— Послушайте, Семен Семеныч, долго ли еще это представление будет продолжаться! Не пора ли прикончить бестию зарядом картечи?

— Что вы, Владим Сергев! Ни в коем случае! Мы должны представить начальнику рельефный живой факт. Пужайте его веслами, не давайте ему отдыхать. Замучаем зверюгу. Крокодил — не машина!..

Мы хлопали веслами по воде с таким усердием, что сами измучились вдребезги.

Лишь к утру заметили мы, что крокодил ослабел. Все реже и реже бил он хвостом. Движения его стали вялыми. Наконец, мы вплотную подплыли к нему и пихнули веслом в его бок. Крокодил вяло запротестовал. Тогда мы взяли на буксир старый ствол с привязанным к нему зверем и медленно пристали к городской стороне.

Светало. Животное было до такой степени утомлено, что без всякого протеста позволило надеть на себя веревочный ошейник. Крокодил громко пыхтел, как кузнечный мех. Мы были поражены колоссальными размерами зверя и его безобразием. Высвободив из петли левую заднюю ногу крокодила, мы погнали его в город. Впереди шел Семен Семеныч и вел за собою на веревке крокодила. Я подгонял его сзади, вооружившись здоровенной дубиной. Мы подвигались медленно, ибо насколько крокодил был быстр и проворен в воде, настолько он оказался медлителен и неловок на суше.

Медленно вышли мы на базарную площадь. Странная вещь: крокодил не роптал. Он перестал нас бояться и казался совсем ручным. Мало того, я вскоре убедился, что зверь был несомненно дрессирован. Стоило мне только коснуться дубиной крокодиловых лопаток, как зверь тотчас же начинал кружиться, как будто бы он танцовал вальс.

Когда же я тыкал в крокодилью шею, он преуморительно щелкал зубами…

— Симпатичный субъект, — говорил мой друг, глядя на крокодиловы фокусы…

До милиции мы брели часа два. Привязав крокодила к воротам, мы ввалились в дежурную комнату. Дежурный милиционер обалдел до того, что в течение трех минут не мог выговорить ни слова. Когда же, наконец, его оцепенение прошло, он пулей бросился будить начальника.