Юлия Дэйкина: Сновидица и лис. Хроники смотрителей

Каким-то непостижимым образом, оказавшись под открытым небом пустошей, после долгих лет, проведенных в человеческих королевствах, я наконец почувствовала себя дома. На многие мили вокруг раскинулись ничейные земли. Здесь не было людей, лишь одинокие патрули иногда встречались на окраинах и около тракта. Эльфы избегали этих территорий по религиозным соображениям. Ну а представители других рас не жили так далеко на севере. Только угодив сюда я смогла почувствовать себя свободной. И это чувство было так притягательно, что после небольшого совещания с Огоньком, было принято решение остаться.

И вот, уже второй вечер подряд я лежала на мягкой степной траве и наблюдала за небесной феерией из-под тонкого шерстяного одеяла. Рядом, согревая мне спину, посапывал Огонек, принявший для удобства форму огромной хищной кошки. По гладкой шерсти то и дело пробегали разноцветные искры, будто повторяя фантасмагорию, творившуюся в небесах. Электричество приятно щекотало кожу.

На душе впервые за много лет было спокойно. Прошлое, так долго не дававшее покоя, казалось, отступило. Куда-то пропали из памяти страшные события, исчезли боль и унижения. Видимо, именно так древние бессмертные эльфы, некогда жившие в этих краях, боролись с хандрой – неминуемой спутницей долгожителей. Стоило хоть мельком взглянуть на разноцветные росчерки в небе, и прожитых лет будто и не бывало. Удобно!

Я умиротворенно улыбнулась полыхающим огнями небесам и устало закрыла глаза. Мысленная речь Огонька настигла меня, когда я уже была готова заснуть.

– Сладких снов, крылышко.

– Сладких снов, – бесшумно отозвалась я, понимая, что духу спать, собственно, незачем. Он не знает усталости. И все равно через пару минут встретит меня там, за гранью, в Гипносе, мире снов и духов. Как обычно, будет охранять меня в моих бесконечно захватывающих блужданиях по его просторам. Словно в ответ на мои мысли, в голове прозвучал его мягкий смешок.

– Спи уже, завтра рано разбужу, надо хотя бы зайцев наловить, пока домой не собрались.

– Угу, – покорно согласилась я и разноцветный водоворот, в который раз увлек меня в загадочный мир снов.

Надо сказать, Гипнос любил меня. По крайней мере, я предпочитала спать при любой возможности, ведь он всегда показывал мне такие прекрасные места. Ни разу мне не приснилось ни одного кошмара, несмотря на ужасные события, которые нам с Огоньком пришлось пережить за сравнительно недолгую жизнь. Картины тех событий по-прежнему отчетливо вставали перед глазами, стоило лишь о них подумать. Порой, хотелось бы забыть, но разум упрямо отказывал. И я помнила…

Застывшая, словно в янтаре, картина: окровавленное тело матери на осенней, раскисшей от грязи дороге. Ее прекрасные зеленые, словно весенний мох, глаза, широко раскрыты, в них отражается тяжелое, набухшее дождем небо, а я хватаюсь маленькими непослушными ручками за толстое древко стрелы, застрявшей в горле. Фигуры страшных, черных от грязи всадников, расплываются в глазах, превращаясь в неясные силуэты. А в голове все крутится один и тот же вопрос: «Мама, почему мне так трудно дышать?» Затем, мир гаснет, закрывает все темным, неясным пятном. И вот уже Гипнос принимает меня в свои объятия. Мимо проносятся прекрасные, невероятные, нереальные места и я оказываюсь на лужайке нашей хижины. Мать возится у очага. Я слышу, как она напевает одну из древних эльфских песен, текста которых я все никак не могу вспомнить. Я бегу к ней со всех ног.

– Мама, ты знаешь я видела сон?! Там была осень… и грязь и люди… и было страшно…

Она лишь безмятежно улыбается мне в ответ.

– Не бойся, детка, страшно больше не будет никогда.

– Но мам, так не бывает! Есть много страшного… – с детской непосредственностью возмущаюсь я.

А мать смотрит на меня как-то грустно. Словно я обидела ее чем-то.

– Ты права, малышка… Страшного много. – теплый голос пришел будто из ниоткуда. Но затем я увидела юношу. Он стоит на пороге хижины и ласково улыбается, протягивая мне руку. Казалось, он выткан из света, такого яркого, что мне пришлось сощурить глаза, чтобы смотреть на него. – Пойдем, нам пора.

– Куда? Мама здесь, я без нее не пойду. – хмурюсь я.

В ответ он лишь качает головой, а я оборачиваюсь и… Матери нигде нет. Казалось, она растаяла в воздухе. Я решительно подхожу к незнакомцу, беру его руку и тащу наружу.

– Ты отведешь меня к маме? Ты такой светлый, как огонек…

И он повел. Только не к мертвой матери, а назад, в маленькое, ослабевшее от раны тело, в кибитке под синим шелковым навесом. В теплые, умелые руки моей будущей хозяйки.