Виктор Самир - Тысяча первая ночь и утро следующего дня

Во все стороны света шли суда и караваны; торговля для многих была не только ремеслом, но и способом познания мира, знакомства с его чудесами. Купцы отличались не только талантами негоциантов, но и поэтическими дарованиями, без которых порой невозможно было передать все те невероятные подробности и оттенки заморских путешествий. Что в их рассказах было правдой, а что вымыслом – казалось, они и сами уже не могли разобрать, просто допуская возможность и того, и другого. Сколько раз они теряли свой товар и верблюдов, подвергались нападению воинственных разбойников, тонули в Красном море, когда магнитные горы вытягивали гвозди из их кораблей, пропадали в море марка, где не было ни звёзд, ни солнца… А горящие пламенем горы? А медный всадник со свинцовой доской на груди? Вы не были там и не видели этого!

Каких только товаров они не предлагали на выбор в шумный базарный день! Из далеких северных стран славяне и франки поставляли шкурки бобров, меха черных лисиц, мёд, воск, войлок, оружие. Из Китая и Индии обратно в Европу шли благовония, ткани, драгоценности. Черная Африка испокон веков поставляла рабов и золото. В порту Басры ежедневно швартовались суда из Индии и Малайского архипелага с грузом драгоценных камней и минералов, китайского шелка и фарфора. Обратно они увозили продукты стран халифата: финики и сахар, стекло и хлопчатую бумагу. Неизменным спросом у заморских купцов пользовались тонко выделанные ткани и предмет особой гордости восточных мастеров – знаменитые персидские и армянские ковры. Изо дня в день на торговых площадях Багдада сталкивались и обменивались своими товарами, мыслями и новостями два совершенно разных мира, Восток и Запад. Здесь соприкасались цивилизации и народы, шел обмен не только товарами, но и духовными ценностями и мировоззрениями.

Отовсюду стекался в Багдад и живой товар – рабы всех стран и народов. Были среди них чернокожие невольники из Нубии и Эфиопии, смуглые индийцы, греки, славяне. Торговля людьми приносила немалые прибыли; на невольничьем рынке за хорошего раба, особенно если он был белокожим, можно было выручить до нескольких сотен золотых динаров! А если товар вдруг оказывался «подпорчен», то приходилось идти на всяческие хитрости, чтобы продать его подороже: рабыням подкрашивали глаза, румянили щёки, завивали прямые волосы, выводили с кожи рубцы и бородавки. Короткие волосы делали длиннее, привязывая к их кончикам волосы того же цвета, зубы отбеливали древесным углем с толчёной солью. Порой хитрым торговцам удавалось даже продать вместо молоденькой обольстительной девушки одетого в женское платье мальчика!

С утра до вечера не смолкал шум на базарном месте. И купцы сидели в своих лавках, продавая и покупая, отдавая и получая, уступая при оценке и сбавляя стоимость, идя людям навстречу в том, чего они желали, и говоря то, что они хотели. И все ходили к ним и покупали их товары и ткани: и мудрецы, восхваляемые за их знания и суждения; и свидетели, дающие подписи под условием и соглашением; и имамы в мечетях, и проповедники, и муфтии, отвечающие на вопросы; и богословы, судящие о мнениях верно или неверно; и спорщики, обсуждающие предание или толкующие о древнем и новом; и праведники, известные набожностью и благочестием. Не чуждались их и витязи, доблестные в бою и сече, и лучники, и копьеносцы, и бойцы на мечах; и кочевники, и горожане, и оседлые жители, и странники. И бывали там и первые, и последние; и те, что шепчут тайком или возглашают явно; и арабы и не арабы; и овцепасы, и верблюжатники; и имеющие приют, и бездомные; и жители городов и степей; и владельцы домов и строений; и мореходы, и путешественники, бродящие по пустыням и степям. И брали они, и давали, и повсюду раздавались крики: «Продал!» – «Купил!»

И обо всём этом знал старик. И всё это, и даже больше, страстно желал узнать пытливый ум молодого принца. Было нечто общее между этими двумя столь разными людьми, неравными как по возрасту, так и по происхождению. Хотя именно в происхождении они и могли считаться чем-то равными. Каждый из них был по-своему отмечен при рождении и мог считаться чужим среди своих. Мать Абдаллаха была бесправной невольницей, дочерью поверженного персидского повстанца. Она умерла вскоре после его рождения, и он остался совсем один в большой королевской семье, где многие из почтенных родственников видели в нём лишь досадное исключение из стройных рядов благословенной богом династии.

Он родился в тот самый день, когда его отец, великий Гарун Аль-Рашид, взошел на престол. Это был знак. Он тоже будет халифом. Может быть, не сразу, но знаки никогда не лгут. Но почему он рождён править? Его назначение и долг – быть властелином, запрещать и повелевать, отнимать и награждать, вести войны, усмирять врагов, поощрять подданных. А он хотел бы увидеть те волшебные страны, побывать на самом краю мира. И вернуться обратно. Познать мудрость древних и, возможно, оставить назидания потомкам. Но быть властелином – значит быть подневольным. Звёзды предсказали ему другую судьбу, и он должен будет смириться. Как говорил учитель: