Анна Чеблакова: Смерть волкам. Книга 1

– Пожалуйста… – простонал Тальнар так тихо, что сам себя не услышал. – Пожалуйста… пожалуйста, не убивай меня…

Зверь вдруг широко оскалился и лязгнул зубами прямо перед носом Тальнара. Тот зажмурился, уже прощаясь с жизнью. Но боль не пришла. Вместо этого лапы волка перестали опираться на него. Тальнар приоткрыл глаза.

Волк неспешно удалялся, помахивая лохматым хвостом. С его опущенной морды на землю падали тёмные капли. На шерсти блестел лунный свет. У края ямы зверь присел и вспрыгнул наверх. Больше Тальнар его не видел. Закрыв дрожащие веки, он сполз по залитому собственной кровью камню на землю и наконец-то потерял сознание.

Когда он очнулся, уже наступило утро. Тальнар увидел, что лежит не в утыканной валунами котловине, а на траве под деревом, и в первые несколько секунд его охватила безумная радость – весь этот кошмар был неправдой, он ему только приснился. Но как только он попробовал пошевелиться, правда пронзила его с такой же силой, как боль в правом плече.

Тальнар уронил приподнятую было голову и тихо застонал от боли. Глаза его сами собой закрылись. Он не понимал, почему он до сих пор жив – ведь крови было столько, что он просто не мог дожить до утра… Но тут он ощутил что-то плотное, крепко охватывавшее руку, и догадался, что ему сделали перевязку.

«Мне помогли, – с отчаянной надеждой подумал он.

Он снова открыл глаза и с трудом повернул голову сначала вправо, потом влево, но никого не увидел. Он был совершенно один, и лежал на том же месте, где его вчера похитили. Некоторое время Тальнар лежал на спине, не в силах не только шевелиться, но и размышлять над тем, что произошло. Наконец он снова приподнялся и с трудом сел, прислонясь спиной к дереву – при этом его движении что-то белое соскользнуло с его груди и упало на землю. Это оказался сложенный листок бумаги. Тальнар протянул к нему тяжёлую, не слушающуюся руку и, подняв, поднёс к своему лицу и развернул.

На бумажке чем-то чёрным, вроде уголька, было написано:

МОЛЧИ

Больше ничего, но Тальнару и этого было достаточно. Холодный кинжал страха вонзился ему между рёбер, и во рту появилось такое ощущение, будто он выпил что-то отвратительное на вкус. Не глядя, он дрожащими руками разорвал бумажку на мелкие кусочки и, вырыв ногтями ямку в усыпанной хвоей сухой лесной почве, закопал их. «Молчи»! Как будто он мог кому-то об этом сказать!

Ещё немного посидев, он встал и направился к Станситри. Каждый шаг давался ему с трудом, он шатался и хватался за деревья, чтобы не упасть. Он и сам не понимал, зачем идёт домой. Может, разумней было бы остаться на месте, но сейчас он был не в состоянии раздумывать над тем, разумно то, что он делает, или неразумно. Тальнар пребывал в какой-то прострации. В голове у него билась только одна мысль: домой, скорее домой, а там будь что будет.

Несколько часов пути тянулись бесконечно. Только около полудня он наконец добрался до старых шахт, мимо которых проходил вчера. Там он, обессилев, упал на обочину дороги, к подножию одной из росших вокруг молодых сосёнок, и пролежал там около получаса, закрыв глаза и обхватив руками горящую голову, с ужасом прислушиваясь к каждому шуму или шелесту – только бы никто не прошёл рядом, только бы никто его не увидел!

На этот раз всё обошлось. Он тяжело поднялся и, собрав все оставшиеся силы, пошёл дальше.

Как и всегда в такие жаркие дни, на окраине Станситри царило сонное безмолвие, изредка нарушавшееся тарахтеньем проезжающего автомобиля. Эти узкие улочки совершенно пустовали, и человеку, пробирающемуся по ним сейчас к своему дому, это было только на руку – больше всего на свете Тальнару не хотелось, чтобы его заметили. Сейчас он жалел, что его дом стоит на одной из самых людных улиц – людных, впрочем, по здешним, провинциальным меркам, но всё же… Вид у него, мягко говоря, неважный. Окровавленной рубашки хватит, чтоб кто-нибудь всполошился. Как жаль, что у дома нет чёрного хода, а окна всегда, когда отца нет дома, наглухо закрыты! А в том, что отца нет, Тальнар не сомневался. Свернув на уходивший к его дому переулок, Тальнар побрёл по нему и вскоре выглянул из-за стены на улицу.

Никого не было. Только на скамейке дремал нищий, одетый в невообразимые тяжёлые лохмотья, наверняка страшно неудобные при такой жаре, да на другой стороне улицы клевала что-то стайка голубей. Тальнар вышел на улицу и заковылял к своему дому. Шум раздался за его спиной, и он резко обернулся, еле сдержав стон от боли, которая пронзила при этом раненое плечо. Но это только голуби взмыли в воздух. Понятно, кого испугались…