Роман Рейн - Без права на жизнь

– Я пилот – напомнил Овальд. – Я не совсем творческий человек…

– Сути это не меняет. Птицу нужно подержать в клетке, что бы она начала ценить свободу и экстаз от полета.

– А как при такой системе быть, к примеру, врачам? – усомнился Овальд. – Я никогда в жизни не поверю, что люди такой профессии тоже должны пробивать себе дорогу. Нейрохирург, который отбатрачил десяток лет грузчиком, не сможет потом взять в руки скальпель и совершать сложнейшую операцию своими мозолистыми, дрожащими руками. Для этой профессии нужны знания и опыт.

– А ты разве не понял, когда очнулся в больнице, что врачи давно уже стали коммерсантами, а не спасателями чужих жизней. Программа «обезвоживания» дала сбой в нескольких отраслях, и ключевая промашка была именно в медицине.

– У меня есть один вопрос. Скажи, а как ты смог добиться своего статуса рабовладельца? Я никогда не поверю, что ты махал лопатой в кочегарке, а по ночам думал о том, как бы подчинить себе людей.

– Ты прав, я никогда не работал. Мне не нужно было обходить эту систему, чтобы пробиться наверх. Кто-то пытается покорить Эверест, чтобы достичь небывалых высот. Я тот, кто придумал этот Эверест для других. Я тот, кто придумал «обезвоживание».

– Если ты все это придумал, тогда почему находишься не при власти, а руководишь лишь мелким городком, населенным обреченными, несчастными людьми? – усомнился Овальд.

– Я придумал эту систему не первым. Когда ее только внедрили в массы, я первым сообразил что к чему, вовремя сориентировался и раскрутился. Я угадал, когда настанет эра перемен, в которой нам довелось жить.

– В гробу я видел, эту вашу «эру перемен». Каждому поколению мерещится, что именно им выпала честь жить во время великих перемен, но ни черта в этой жизни не меняется, кроме нас самих.

Мистер Старк встал с кресла, подошел к распахнутому окну и долго смотрел на улицу. Овальд, пользуясь случаем, пока на него не смотрят, украдкой подошел к кулеру и налил в пластиковый стаканчик прохладной воды, которая имела неприятный привкус мела.

Старк, вдоволь насмотревшись в окно, резко обернулся и словно торопясь, что он сам может передумать, быстро объявил:

– Ты мне нравишься, Овальд. В твоей душе есть огонь воли к жизни. Это редкость для нынешнего поколения. Поэтому, я предлагаю тебе работу по специальности. Ты будешь личным шофером моего сына.

– Я не водитель, а пилот – ответил Овальд, набирая себе в стаканчик еще немного противной воды. Он поднес воду к внутреннему карману куртки, и тут же высунулась взъерошенная головка Абаддона, который жадно припал к импровизированной поилке. Утолив жажду, птенец в благодарность весьма болезненно клюнул под ноготь Овальда. Этого ему показалось мало. Он сжал в остром клювике край пустого стаканчика и начал размахивать им в разные стороны, пытаясь оторвать от него кусок. Стаканчик полетел на пол. Овальд подув на палец, отвесил Абаддону чисто символический щелбан и запахнул отворот куртки. Из кармана раздалось недовольное щелканье.

– Какая разница? Водитель… Пилот… – пожал плечами Старк, снова усаживаясь в свое кресло. – В душе и того и другого живет один и тот же Фаэтон, любящий жажду скорости и свободы. Не более.

– Фаэтон был адреналиновым наркоманом, не более. Мною движет желание свободы. Когда я лечу – я свободен от всего. Нет начальников и указов, а лишь люди, которые задрав вверх головы и открыв рот, смотрят на меня снизу вверх. Стоя в пробках на четырехколесном, коптящем гарью драндулете, нет такого ощущения. Но, учитывая мое нынешнее положение дел, расскажи мне подробнее о моих возможных обязанностях. Я готов крутить баранку и мечтать о небе.

– Вот и славно, я знал, что мы договоримся. Мне как раз требуется на эту должность решительный человек с военной подготовкой. Ты стрелять умеешь?

– В училище меня научили стрелять от сигарет до самонаводящихся ракет класса «Земля поверхность», – ответил Овальд. – Причем, стрелять для старослужащих первое, было значительно тяжелее.

Мистер Старк, нырнул куда-то под стол и с довольным видом достал из ящика стола бутылку коньяка и пару бокалов. Вопросительно изогнув брови, он взглянул на Овальда.

– Я не буду – отказался Овальд.

Он никогда не был рьяным трезвенником. В хорошей компании и под хорошую закуску – пожалуйста. Но пить алкоголь без всякого повода, закуски и компании – верх пошлости. Да и не понимал он никогда смысла выпивки в маленьких порциях. Одно дело, когда ты раз в пару месяцев напиваешься вдрызг, проводишь хорошо и весело время, а на утро, созваниваешься по телефону со вчерашними подельниками и пытаешься собрать по крупицам вчерашний вечер. Такой вид потребления алкоголя вполне полезен, если не злоупотреблять. Очищает организм и душу. Но в чем смысл мусолить маленькими порциями дорогостоящее пойло каждый день? Этого он никогда не понимал. Рюмочку для аппетита, рюмочку для лучшего сна, рюмочку для лучшего мышления и так далее. В голову алкоголь не бьет, веселья – никакого. Только гадостный привкус во рту и не перебиваемый перегар круглыми сутками.