Анатоль Имерманис - Товарищ маузер

– Рискованный план. Очень рискованный! – покачал головой Регус. – Однако при данных обстоятельствах побег может удаться.

– Да что вы, Иван Эмерикович! – запротестовал Лихеев. – Мы их голыми руками возьмем. Я уже предупредил Людвига, чтобы усилил охрану.

– Зря так сделали! В наших интересах, чтобы побег не сорвался.

– Как? Вы хотите дать им удрать?

– Вы становитесь догадливым, Александр Александрович. Разве в ином случае я приказал бы перевести Дину Пурмалис в корпус одиночек? Кто-то из них – девчонка или, скорее всего, Парабеллум – спрятал деньги. Вот мы и дадим им убежать, а сами потихоньку следом. И когда…

– …тогда мы их цап! – перехватил мысль начальника Лихеев. – Словом, сыграем с ними в кошки-мышки! Я восхищаюсь вашей дальновидностью, Иван Эмерикович, восхищаюсь от всей души! С таким начальником – в огонь и в воду!…

В Римском погребке сумрачно и тихо. Свет только у буфетной стойки, где бутылки переливаются всеми цветами радуги, и у одного столика в самом углу, за которым сидит Шампион. Атамана сюда привело не столько желание узнать новости, сколько невыносимое одиночество, С друзьями Атаман до сих пор не помирился. Если бы ему удалось освободить их, тогда они сейчас сидели бы все вместе и радовались счастливому спасению. Теперь же ему не хватало смелости показаться им на глаза. Не хватало смелости выслушать суровые упреки, на которые Робис, по всей вероятности, не поскупится. Конечно, они заслуженны, но одно дело самому осознать свою вину, позволить же себя отчитывать – совсем другое.

– Господин Русениек, если бы вы знали, как я вас жду! Никого в своей жизни не ждал с таким нетерпением, как вас. Вы что-нибудь смыслите в цифрах?… – Шампион понизил голос до шепота и с заговорщицким видом вытащил из бокового кармана листок с шифрованной депешей. – Я тоже нет. Но мой нос еще никогда меня не подводил. Эти цифры пахнут сенсацией!

Как только Атаман понял, какой важный документ попал к нему в руки, все его колебания и сомнения сразу исчезли. Если эта правительственная телеграмма может в какой-то мере пригодиться товарищам, он не должен думать о своем самолюбии.

Хоть сестры Дрейфогель знали, каким опасностям они себя подвергают, но все-таки отдали в распоряжение боевиков заднюю комнату своей столовой. Когда Атаман вошел туда, Робис и Фауст тихо беседовали друг с другом, а Брачка стоял начеку у двери.

Атаман не мог произнести ни слова. Молчали и остальные. Наконец Брачка не выдержал.

– Ну, знаешь, и олух же ты – поднял на ноги целую армию боевиков! Думал, мы сами не справимся, что ли?

– Не хвались, Брачка! – сказал Атаман серьезно. – Вам просто повезло, вот и все. Поверь, иногда и я отдаю предпочтение армии.

Атаман с опаской взглянул на Робиса. Он ждал, что тот сейчас со свойственной ему беспощадной иронией напомнит Атаману о его недавних взглядах. Но Робис только улыбнулся. И эта неожиданная улыбка вернула Атаману его былую уверенность.

– Хорошо, что я зашел в Римский погребок! – Атаман бросил на стол перед Фаустом листок, исписанный цифрами. – Погляди-ка, действительно ли у Шампиона такая удачная добыча или наш уважаемый губернатор просто зашифровал прошение об очередной прибавке к жалованию? Трудно ему приходится, бедняге…

– Шифр?! – Фауст с жадностью набросился на бумажку.

Он осторожно разгладил листок, сунул в рот трубку, но, затянувшись, заметил, что она пустая.

– Ну как, есть дельце? – поинтересовался Брачка, будучи убежден, что для Фауста ничего не стоит расшифровать телеграмму.

– Как тебя зовут, товарищ? – Фауст уже успел забыть его кличку.

– Брачка.

– Ну так вот, Брачка, будь добр, сбегай и раздобудь пятьдесят миллиграммов никотина, короче говоря, пачку махорки. Человек не в состоянии мыслить без курева… Возможно, издержки оправдаются, – добавил он.

Получив свой табак, Фауст выпустил облако дыма и углубился в размышления. Самое трудное было найти какую-нибудь зацепку. Возможно, телеграмма зашифрована с помощью определенного текста, а может быть, цифры представляют собой измененные порядковые номера букв в алфавите. Словом, надо по очереди испробовать все способы.

– Ну, готово? – минут через десять спросил Атаман – так велика была его вера в способности товарища.

– Ты что, с луны свалился? Любому молокососу известно, что цифровая система допускает четыреста девяносто восемь комбинаций. А я дошел только до тринадцатой.

Фауст поднял голову и увидел, с каким напряженным вниманием смотрят на него товарищи. Ему хотелось прикинуть все возможные варианты решения задачи, поиски которых доставляли ему такое же наслаждение, как анализ партий заядлому шахматисту. Но раз дело спешное, надо воспользоваться простейшими методами, которые, в отличие от научных, Фауст именовал дилетантскими догадками.