Ал Райвизхем - Двадцать лет спустя (с половиной)

- На лошадей! – вскричал Д’Арнатьян.- Вы, ублюдки, куда дели лошадей? – осмотревшись вокруг, заорал он на Планше с Мушкетоном.

- Они вырвались и убежали, - ответил Планше, смахивая с себя крошки хлеба и груду костей.

- Да, все было именно так, - подтвердил Мушкетон, выковыривая из зубов остатки шашлыка. – Их теперь не найти, - сказал он, пиная конский череп.

- Ах вы, мерзавцы, вы что, их успели съесть? – воскликнул Потрос, потрясая кулаками.

- Успокойся, я думаю, если коней пустили на шашлык, то они их ели не одни, а с кем-нибудь и я думаю не задаром, – вкрадчиво начал Д’Арнатьян, - А ну гоните деньги, сфинктеры рваные, пока я вас самих мясникам не продал, чтобы покрыть убытки и покупку новых лошадей, чтоб вас трижды наперекосяк через колено и наоборот, - зарычал гасконец.

Испуганные Планше и Мушкетон отдали деньги, хныча, что это все, что им оставили родственники. Сумма, которую им оставили родственники, удивительно походила на цену двух коней, если их продать мяснику, о чем Потрос немедленно и заявил.

- Я вижу, что сумма, которую вам оставили родственники удивительно совпадает с суммой, которую примерно мог бы дать мясник за двух коней, - заявил Потрос и добавил, - Таких гребаных недоносков я впервые вижу.

- Ну, - сказал Д’Арнатьян, присваивая себе две монетки из доли Потроса, - Нам пора в путь, иначе нас посадят на кол, - заявил он, с удовольствием наблюдая, что Потроса прямо-таки передернуло при этих словах.

- Что же мы будем делать, - вскричал Потрос, хватаясь за голову.

- Ты не за то место хватаешься, - усмехнулся гасконец но, тем не менее, счел нужным ответить Потросу. – Делать мы будем все! – ответил он, размахивая индульгенцией. - Все, чтобы арестовать Бофора, даже если придется нарушить закон, - с этими словами он выстрелил в одного из двух всадников, неспешно ехавших по улочке.

Тот охнул и повалился с коня, как мешок, набитый дерьмом. Лошадь второго всадника заржала и встала на дыбы. Возмущенный, видимо тем, что у него пристрелили приятного собеседника и, крича что-то типа «он мне должен был!», второй всадник схватился за шпагу, но тут Потрос, оказавшись сзади, не мешкая, разрядил свой пистолет с большим дулом в спину неизвестного.

- Ы-Ы, - сказал второй всадник, с изумлением глядя на дыру в груди, из которой дул ветер. Сказав это, он соскользнул с коня, благородно уступив свое место Потросу.

- Господи! – поднял глаза к небу Д”Арнатьян, вскакивая в седло другой «овдовевшей», как сказал Потрос лошади, - Ты ниспослал нам лошадей в тот момент, когда мы их потеряли. Спасибо провидению, которое заботится о нас! – глубокомысленно изрек он, становясь похожим на лису. – Амарис бы мной гордился, - добавил он.

- Аминь, - добавил довольный донельзя Потрос. – Теперь я знаю, где лошади водятся.

- А теперь вперед! Вперед в банк «Лионнский кредит»! Подлый Бофор наверняка там и грабит банк. Мы должны его опередить!

- Друзья примчались в банк на следующее утро.

- А если Бофора там нет? - спросил Потрос, вытаскивая большой мешок.

- Будем грабить, пока не появится, - решил Д’Арнатьян, закрывая лицо грязным носовым платком.

Так они и сделали в это утро. А также после обеда, и на следующее утро. И в последующие три дня пролетели как один. Сначала друзья грабили банк и шли обедать. Затем их арестовывали и отпускали, стоило Д’Арнатьяну показать индульгенцию Замарини. Казалось, что так будет продолжаться вечно. Потрос даже начал ворчать, что ему надоела черная икра, и что ему хочется котлет с картошкой, но оказалось, что гасконец, словно в воду глядел. На четвертый день Бофор случайно со свитой проезжал мимо и решил «снять» часть денег со своего беспроцентного депозита. Причем сделал он это во время завтрака, так что нашим героям пришлось бросить еду (в лицо официанту) и, стремглав прискакали к банку, где обнаружили, что Бофор уже умчался с выручкой.

- Вперед, в погоню! - воскликнул Д’Арнатьян, слезая с лошади.

- Арестовать Бофора! - завопил Потрос, проверяя, не заржавела ли его знаменитая двуручная шпага, на двух торговцах шашлыком, которые затребовали на взгляд Потроса слишком высокую цену за две гигантские порции шашлыка.

- Мовет немнога подовдем? – осведомился Д’Арнатьян, жуя шашлык.

- Как вкавешь, - согласился Потрос, осматривая перчатки одного из случайно погибших торговцев. Удовлетворенный осмотром, он надел их и подарил свои старые перчатки своему верному слуге мушкетону. Мушкетон с сомнением посмотрел на старые перчатки, одна из которых была боксерской, а вторая акушерской, но поблагодарил своего щедрого хозяина.