Галина Головина - Белая таежка

Неловкость моя от стычки с Кольчей как-то сама собой рассосалась. Мы попили чаю с мятными пряниками, и опять у нас о загадочной картинке разговор зашел.

— Цветы, я считаю, это самородочки, — увлеченно начал развивать свою очередную теорию Кольча. — А вот почему красотки за руки взялись — это выше моего понимания. Но сдается мне, парни, что эта веселая пара, по замыслу художника, должна олицетворять собой беспечную жизнь миллионера…

— Кольча, не говори красиво! — чуть приоткрыв дверь, сделала замечание его мать и снова закрыла.

— Я уж и сам этому не рад, парни! — вздохнул тяжко Кольча. — Люди думают, что задаюсь, выкаблучиваюсь, а я рад бы иначе говорить, да не умею.

До шестого класса он в школу не ходил, сам учился. Как студент-заочник. Мать с отцом, конечно, помогали. Они жили тогда на головном участке молодежного леспромхоза. Школы там не было, да и ребятишек тоже еще не было. Один Кольча. «Захочется мне, говорит, с людьми пообщаться, схожу на эстакаду, где распиливают бревна, или укачу на лесосеку на лесовозе…» Книжек он перечитал — «вагон и маленькую тележку», по его словам. А память у него! И знания к нему льнут, как муравьи на мокрую палочку. Я его без дела никогда не видел. Да еще умудряется не одно, а сразу два дела делать. Колет дрова, транзистор включен, музыку слушает и стихотворение учит, например. А если смотрит футбольный или хоккейный матч по телику, то звук обязательно выключает. Зачем он, так все видно. А вместо звука Кольча включает радиоприемник и слушает какую-нибудь интересную передачу. Говорит он по-книжному да по-взрослому, я думаю, потому, что рос без дружков.

— Парни, я полагаю, золото у двуглавой горы! — вдруг опять осенило Колокольчика. — У них же два венка!

— Чем воду в ступе толочь, давайте-ка лучше прикинем, что нам в походе понадобится, — степенно проговорил Ванюшка своим неустоявшимся баском.

Стали мы смету составлять на покупку снаряжения для экспедиции, и я ужаснулся: «С ума сойти!..»

И то надо купить, и другое надо…

— Давайте в школе откроемся, — предложил Ванюшка.

— Ничего себе заявочки! — Кольча задохнулся от обиды и гнева. — Ты знаешь, сколько народа за нами увяжется? Одних только продуктов надо будет тащить вагон и маленькую тележку! Нет, Ванек, экспедиция должна быть прежде всего мобильной.

Ванюшкина идея мне тоже пришлась не по нутру.

— Да тебя же первого и турнут из школьной экспедиции! — поддержал я Кольчу. — Знаешь, какую дисциплину создадут? Ни вздохнуть, ни охнуть!

— А ты врожденный лидер! — горячо подхватил Кольча. — Командор!

— Нам важно одно — золото открыть, — начал было Ванюшка, но Кольча перебил его.

— А тебе, Ванек, не хочется испытать себя на излом? Проверить чего ты стоишь? Настоящие приключения познать тебе не хочется? Такие, которые характер, волю, мужество закаляют?

Ванюшка досадливо отмахнулся от него, ничего не ответив. Но Кольча расценил его жест как полную капитуляцию.

— То-то и оно, Ванек!

Есть у Кольчи еще одна причина держать подготовку к экспедиции в глубокой тайне, и я с ним вполне солидарен. Если мы отправимся искать золото большой компанией, то еще неизвестно, кто станет первооткрывателем. В геологическом отчете напишут: «Школьники таежной деревни Басманки, проявив любознательность и настойчивость, после длительных и упорных поисков обнаружили богатое месторождение золота…» И все! Ну, может быть, для примера назовут самых прилежных и дисциплинированных. А вот если мы сами, если мы втроем золото откроем, тогда уж никуда не денешься: утверждай нас первооткрывателями без звука, премию выдай, какую полагается, и предоставь нам почетное право прииск назвать, как мы того пожелаем! Вот какие пироги.

Но где нам денежки раздобыть?

— Была бы осень, насобирали бы в калтусах клюквы, — сказал я, когда у нас разговор зашел о средствах для экспедиции. — Клюква вон какая дорогая! Сельпо принимает по рублю кило. Кедровые орехи можно было бы сдать, грибы…

— Деньги не грибы, и зимой растут! — глубокомысленно изрек Ванюшка.

— Где?

— В тайге!

— В леспромхозе после уроков поработать?

— Конечно.

— Не возьмут! — уныло бросил Кольча. — Скажут, мороз…

— А деляны подчищать? — продолжал Ванюшка.

Кольча просиял.

— Вот это идея! «Сжигание порубочных остатков» называется такая операция. Уговорим! Возьмем на обаянии! У костра, мол, будем!

Пошли прямо в контору. Кольчин отец подумал и согласился. Но поставил нам условие: работать только два раза в неделю и если мороз не превышает тридцати градусов. А перед заступлением на смену дневники мастеру показывать. Появится у кого-нибудь двойка, вся бригада до работы не допускается.