Георгий Свиридов: Джэксон остается в России

– Цыпленок, оказывается, жив!

Сид попытался встать. В голове стоял непонятный шум. Во рту пересохло. И к тому же тошнило.

– Посиди немного и… все пройдет.

Вскоре к нему прибрел и Жак. Он был не в лучшем состоянии. Друзья даже не переглянулись. Сид тупо смотрел на все окружающее. Предметы и люди проплывали перед ним, словно в пелене тумана. Он не слышал, как Тэди и Максуэлл говорили о нем:

– У цыпленка есть способности. Ты заметил, старина, как он сделал «нырок»?

Увидев помятое лицо сына, мать Сида не стала допытываться.

– Опять подрался? Опять мне за тебя краснеть, извиняться…

Она разогнулась над корытом, торопливо вытерла о фартук мыльные руки и рывком сняла со стены тяжелый отцовский ремень. Сиду эти жесты были уже знакомы. Он благоразумно попятился к двери, но мать все же успела огреть его по спине…

– Вот тебе! Вот!..

Сид выскочил во двор, со двора на улицу, пробежал добрый квартал, свернул в переулок и только тут почувствовал себя в безопасности. Он сбавил скорость, перейдя с бега на шаг, чтобы отдышаться. Ему было до слез обидно. Ну как она, мама, не понимает его! Ведь он уже не маленький… Однако возвращаться домой Сид считал делом рискованным. Гнев матери так быстро не утихал. И к тому же спине его не очень хотелось встречаться с отцовским ремнем… Сид решил навестить Жака. С самыми благими намерениями он поднялся на лестничную площадку третьего этажа и постучал в дверь.

– Кто там? – раздался знакомый голос матери Жака.

Чуткое ухо Сида уловило в ее голосе раздражение. Сделав на всякий случай шаг назад, Сид ответил самым вежливым тоном:

– Это я, Сид… Жак дома?

Дверь моментально распахнулась, и на пороге показалась миссис Рэнди. Волосы ее были всклокочены, глаза вытаращены, а в руке она сжимала скрученное полотенце.

– А, зачинщик! Входи, входи, я и тебе всыплю…

Но Сид стремительно кинулся вниз по лестнице. Вслед ему летели ругательства:

– Я покажу вам бокс!

Сид снова оказался на улице. Здесь было скучно. Узкие тротуары загрязнены окурками, ореховой скорлупой, огрызками яблок и другим мусором. Холодный осенний ветерок лениво гнал куски газетной бумаги. По мощеной улице непрерывным потоком ехали громоздкие грузовые автомобили, изрыгавшие клубы черного дыма, медленно двигались телеги, нагруженные мешками и ящиками. Возчики покрикивали на лошадей и хлестали их длинными кнутами.

Сид повертелся около витрины продовольственного магазина, заваленной бананами. Интересно, как они растут? На кустах или деревьях? Вот хоть бы раз посмотреть… Джэксон вздохнул и нехотя пошел дальше.

На углу помещался пивной бар. Из открытых окон несся гул пьяных мужских голосов и запах жареного мяса. Сид замедлил шаги. Вдруг его окликнули:

– Сид, поди-ка сюда!

Это был отец Жака. Сид сразу узнал его. Морис Рэнди, худой и высокий, с жилистыми руками и изрытым оспой лицом, казался много старше своих сорока пяти лет. На его костистых плечах плотно сидела серая куртка, из-под которой выглядывала синяя рубашка. В зубах – большая трубка. Он попыхивал ею и, гладя Сида по голове, говорил пьяным срывающимся голосом:

– Ты мне, как сын. У меня вас двое – ты и Жак… Это хорошо, что вы вместе… Мы были друзьями с твоим отцом… с детства…

Рэнди взял пивную кружку, посыпал края солью и медленно выпил. Поморщился.

– Эх, жизнь!.. Сид, ты меня понимаешь?.. Вот и хорошо… Будьте всегда вместе с Жаком. Всю жизнь! Помогайте друг другу, держитесь друг за друга… Вдвоем легче!

Сид кивал и смотрел снизу вверх на изрытое оспой и морщинами лицо старого трубопроводчика. В задумчивых пьяных глазах отражались грусть и забота. Из того, что он говорил, Сид многое не понимал. Особенно насчет жизни и непонятной ему «борьбы за существование». Но слова о крепкой мужской дружбе, о дружбе, которая начинается с детских лет, он воспринимал всем сердцем. Рядом пили, пели, ругались, играли в кости. Над головами плавали клубы табачного дыма.

Морис Рэнди полез в карман и, вытащив пригоршню соленых орешков, угостил Сида.

– А теперь уходи… Это место не для тебя…

Сиду не хотелось уходить от этого большого и доброго человека. Так приятно чувствовать на своей голове шершавую ладонь мужчины. Но ослушаться он не мог. Вздохнув, Сид направился к выходу. И снова перед ним встал вопрос: куда пойти? Что делать? Домой возвращаться он опасался. Жака не выпускали из дому. Побродив по людному тротуару, Сид решил отправиться к химическому заводу. Скоро кончится дневная смена, и он встретит старшего брата. Иллай его поймет. А вдвоем будет не страшно вернуться домой. И Сид бодро зашагал по улице.