Лазарь Лагин - Остров Разочарования

Остальные преследователи Сморке не решились выбежать на лужайку. Они задержались за поворотом на тропинке. Их вспотевшие и возбужденные лица то возникали, то снова скрывались за кустами. Они с большой опаской поглядывали в сторону пещеры. У Гамлета и мальчика лица полны были отчаянной решимости. Видно, и им было несколько не по себе, но они крепились. Однако и они нет-нет да и бросали тревожный взгляд на захлопнутую дверь пещеры.

С тропинки из-за кустов послышался тревожный голос молодой женщины:

- Они тебя убьют, Гамлет, миленький мой!.. Эти чернокожие белые! .. Гамлет! ..

Но Гамлет никак не откликнулся на эти слова. Он только досадливо от них отмахнулся, снова и снова окидывая лужайку настороженным взглядом. Затем его лицо понемногу расплылось в довольной улыбке. - Ага! - торжествующе воскликнул мальчик, заметив эту улыбку. - А что я тебе говорил?! Я тебе говорил, что они убили тех чернокожих белых! .. Ага! .. Я все видел еще утром, а ты мне не верил!.. Ага!..

Плача от страха за себя и мужа, молодая женщина отчаянным напряжением воли заставила себя показаться на лужайке. Она бросилась к Гамлету и попыталась заслонить его собой от опасности.

- Не убивайте его! Он такой добрый!..

А в это время мальчик, обращаясь к тем, кто еще скрывался за поворотом тропинки, кричал во всю силу своих молодых легких:

- Сюда!.. Все сюда!.. Не бойтесь! .. Я вам говорил, что эти новые белые поубивали тех чернокожих белых... Когда Боб Смит говорит, надо ему верить!..

- Успокойтесь, барышня, - сказал Егорычев молодой негритянке, - никто его не собирается убивать, вашего Гамлета.

На это Гамлет с большой, теплотой и нежностью ответил за нее:

- Это моя жена. Ее зовут Мэри. Это моя жена, сэр. Постепенно один за другим показались на лужайке и остальные преследователи. Их было человек шесть.

- Вот он! Вот он, убийца, поджигатель! - закричали островитяне, завидев Сморке.

Они хотели кинуться к нему, но Егорычев мигнул Мообсу, и они оба с автоматами в руках встали поперек дороги.

- Стойте, друзья! - сказал им Егорычев. - Прежде всего объясните, в чем дело. Что вы имеете против этого человека?

Увидев, что его преследователи задержаны Егорычевым и Мообсом, Сморке воспрянул духом, к нему сразу вернулись наглость и самодовольство. Бросая на негров уничтожающие взгляды, он занялся приведением в порядок своего истерзанного обмундирования. Ноги его были окровавлены. Сапоги свои он, надо полагать, в спешке забыл где-нибудь в лесу, когда внезапно обнаружил, что попал в облаву.

- О белый человек с рыжей бородой! - воскликнул один из негров, в котором Егорычев признал вчерашнего Гамлета.

Все они, словно по команде, запели, нестерпимо фальшивя, какое-то религиозное песнопение.

(Несколько позже, когда Егорычев поближе познакомился с островитянами, его поразило, что светские, бесспорно негритянские песни они поют на редкость чисто и музыкально, а фальшивят, и притом немилосердно, когда приступают к пению старинных религиозных гимнов и псалмов английского или американского происхождения. Потребовалась находка одного очень важного документа, о котором речь будет ниже, и дополнительные умозаключения, чтобы Егорычев смог наконец прийти к парадоксальному выводу, что именно благодаря своей превосходной музыкальности и очень тонкому слуху островитяне и могли петь, так возмутительно фальшивя. Но об этом позже.)

- Вы с ума сошли! - растерялся Егорычев, уловив в их обращении к нему неприкрытый религиозный восторг. - Немедленно прекратите петь и объясните, почему вы гонитесь за этим человеком.

Островитяне послушно замолчали.

- О белый юноша с желтой бородой! - воскликнул Гамлет. - Этот белый человек с круглыми глазами (подразумевались очки Сморке) вчера убил старую женщину и ее внука и сжег ее дом и еще три дома, а сегодня, когда мы его разыскивали в лесу, он убил Майкла Блэка и Сэма Черча. Мы пришли сюда, чтобы взять его и совершить правосудие.

- Гоните их в шею! - посоветовал Мообс Егорычеву. - Они себе слишком много позволяют, эти черномазые.

- Смит! - повысил голос Егорычев, подчеркнуто оставив без внимания слова репортера. - Смит, подведите-ка сюда, пожалуйста, этого молодчика!

Смиту далеко не сразу удалось побудить Сморке приблизиться к островитянам даже под прикрытием трех автоматов. Но ладонь кочегара была настолько внушительна и тяжела, что стоило ефрейтору почувствовать ее на своем плече, как он, понурив голову, подчинился. Теперь его отделял от преследователей только заслон из трех человек, - правда, вооруженных и белых. Последнему обстоятельству Сморке придавал решающее значение.