Виктор Делль - Право на жизнь

В то же время Ханаеву не давали покоя мысли о возможных последствиях такого лечения. Однажды он уже был свидетелем подобного эксперимента. Это было в первую мировую войну. В Прибалтике. Когда пришлось отступать.

Ханаев брел с обозом раненых. Они тогда основательно заблудились в болотах. У них тогда тоже не оказалось выхода.

Среди тех, кто отступал, был один, который хорошо знал местность. С ним случилась такая же беда, как с Неплюевым. И причины были те же.

Тогда врач принял на себя ответственность за эксперимент. К больному ненадолго вернулась память. Он вывел обоз из топей.

Болезнь затем усилилась. И уже ничто не смогло его вывести из состояния невменяемости. Он так и умер умалишенным.

Помнил Ханаев другие примеры. Они были еще трагичнее. Болезнь усугублялась без видимых признаков хотя бы временного облегчения. В случае с Неплюевым могло повториться то же самое. Болезнь можно было усугубить, и все безрезультатно. Думая об этом, Ханаев понял причину своего непроходящего раздражения. «Сделаю все, что в моих силах», — вспомнил Ханаев собственные слова в землянке комбрига. «Что в моих силах? — вслух теперь уже спросил себя Ханаев. — Что я могу? Что можно сделать, если поражен мозг?» Безответные вопросы ухудшили состояние доктора. Угнетало то, что, пообещав комбригу испробовать на радисте все, вплоть до сомнительного метода клина, он тем самым обнадежил Солдатова, отвлек его от поисков иных путей восстановления связи. Подумав об этом еще и еще раз, Ханаев направился в землянку комбрига.

Шел он хоженой-перехоженой тропой. Тропинка петляла меж высоченных елей, раскидистых, с густыми кронами, берез, ныряла в заросли орешника. Викентий Васильевич шел, занятый нелегкими думами, не глядя под ноги, которые, казалось, сами себе выбирали путь, ни разу не оступились, не споткнулись о корневища. Настолько знакомой была тропа, настолько привычен был каждый ее изгиб.

Вскоре после войны Викентий Васильевич посетит этот лес, станет бродить возле землянок, узнавая каждое дерево. Пройдет по знакомой тропе светлым днем. Вспомнит нелегкое партизанское житье-бытье. Подивится тому обстоятельству, как могли они ориентироваться даже в ночном лесу, ходить, не натыкаясь на деревья, особенно в ненастье, когда не только тропы не видать, собственного носа не разглядишь. Ходили, подумает доктор. Пробирались лесными тропами, управлялись с делами.

Увидев доктора, Солдатов по обыкновению поднялся, поздоровался, предложил Ханаеву сесть.

Каждый раз, когда комбриг видел Викентия Васильевича, он зримо представлял себе появление Ханаева в отряде осенью сорок первого года. К тому времени гитлеровцы разгромили первое подполье в Глуховске. Провели ряд акций в округе, пытаясь запугать партизан, население. Двинули карателей в лес, стремясь уничтожить партизанский отряд. В то же время партизаны провели ряд успешных операций. Перебили охрану лагеря военнопленных. Был пущен под откос первый эшелон. Было осуществлено дерзкое нападение на городскую тюрьму, в одном здании с которой находилось местное отделение гестапо. Освобождены немногие уцелевшие подпольщики. В том числе нынешний начальник штаба бригады Всеволод Петрович Мохов, нынешний заместитель комбрига по хозяйственной части Виктор Николаевич Хлебников.

Ханаев прикатил в лес на серой кобылице, запряженной в легкую тарантайку. Дорогу к партизанам указал ему один из бывших его пациентов. Тому удалось избежать ареста.

Доктор явился в лес в овчинном полушубке, с чемоданами, в которых оказались и медикаменты, и инструменты. Видно было, что в лес Ханаев собрался основательно. Потребовал командира отряда. Представился. Сказал, что отряду без него не обойтись.

Солдатов не знал о возрасте Ханаева. Когда же узнал, обеспокоился. Ханаеву приближалось к восьмидесяти, а жизнь в лесу здоровью не способствовала. В то же время он увидел, как появление доктора в отряде повысило настроение людей. Местные жители хорошо знали Ханаева. Знали, что, если до того дойдет, Ханаев и поможет, и спасет. Тогда это много значило. Так же, как, впрочем, и теперь.

Солдатов знал, что по пустякам Ханаев к нему не приходил. Викентий Васильевич, и это не раз отмечал Солдатов, был весьма собранным человеком. Он умел организовать свой труд так, что успевал многое. Его доклады, просьбы были всегда предельно кратки. Вместе с тем объемны. Поскольку Ханаев умел концентрировать внимание на сути. Максимально используя собственное время, доктор не отвлекал людей чрезмерно, будь то партизанский мастер или комбриг, излагал дело предельно кратко.