Виктор Делль - Право на жизнь

Вспомнились старшине вопросы Логинова о том, где и как шли, что видели. Отвечая, Колосов заметил одну особенность. Что касалось переднего края немцев, Логинов слушал не то чтобы невнимательно, но как-то уж больно снисходительно. Так слушают о вещах хорошо известных. От других докладчиков. До того доходило, что Колосову казалось, полковник вот-вот перебьет его, сам начнет отвечать на вопросы. Уверенность Логинова в знании противной стороны очень поразила Колосова. «Вот ведь как бывает, — подумал тогда Колосов, — пока мы там шастали, ребята без дела не сидели. Многое увидели у врага, многое узнали. Оно и понятно, битва начнется вот-вот».

В то же время в душе шевельнулось неприятное чувство. На то, что и тут без них обошлось. На то, что рейд оказался неудачным. Друзей потеряли, муки приняли, а результата кот наплакал. Ну, принесли карту. Ну, доставили шифровку. А что в ней? Срок начала немецкого наступления? Хорошо, конечно, но эти данные наверняка поступили и по другим каналам, не новичок в разведке Колосов, хоть что-то, но понимает.

Опасность миновала, Колосов был у своих. Слушал его не кто-нибудь — начальник разведки фронта. Сам. Потому, наверное, старшине и стало казаться, что ничего особого они не добыли. Потому-то, наверное, Колосов и засомневался в результатах рейда. Как и каждый совестливый человек, Колосов в тот момент склонен был преувеличить заслуги других разведчиков, преуменьшить собственные. Неудовлетворенность росла, вызывала раздражение. Но тут раздался телефонный звонок. Логинов поднял трубку, и даже Колосов услышал голос говорившего. «Этот разведчик, старшина, все еще у вас, Константин Иванович?» Логинов подтвердил, да, мол, у него. «А ну-ка, приведите ко мне героя!» — приказал голос.

Логинов со значением посмотрел на Колосова. Сказал, что вызывает начальник штаба.

В штабе не задержались. Очень скоро Колосов понял, что начальник штаба затем только и вызвал старшину, чтобы лично выразить благодарность разведчикам «за особо важные», как он их назвал, сведения. «Спасибо, старшина, — сказал Груздев. — Всей вашей группе спасибо». У начальника штаба дрогнул голос, когда произносил он эти слова, жал старшине руку.

Колосов понял, что ломались они не напрасно. Вспомнились слова Речкина о том, что хорошие разведданные стоят дорого. Так дорого, что порою их не с чем сравнить. Бывает так, что добытые о врагах сведения спасают тысячи и тысячи жизней. То, о чем постоянно напоминал Речкин, известно было каждому рядовому бойцу, тем не менее лейтенант не забывал напоминать об этой истине своим подчиненным — разведчикам, резонно полагая, что напоминание даже о вещах известных помогает людям, не дает расслабляться, повышает чувство ответственности.

От слов генерала, от душевности начальников тяжесть сброшенной ноши показалась Колосову чуть легче. Подумалось о том, что сделан еще один нелегкий шаг на войне. А может быть, произведен выстрел по врагу, и выстрел, похоже, попал в цель.

Шофер бросил автомашину в сторону так резко, что руки с силой вцепились в металлический борт «виллиса» — до вмятины, так показалось. Машина свернула, помчалась вдоль забора по лесной дороге.

Неожиданно деревья расступились. Посветлело. Машина остановилась возле ворот. Увиделся особняк. Лица раненых в каждом окне.

Издали старшина разглядел Речкина. Цепкий, тренированный взгляд разведчика выхватил из многих лиц во многих окнах одно лицо, может быть самое близкое, поскольку близость людей на войне определяет не родство, а пережитое.

Лейтенант стоял, привалившись к оконному косяку.

Речкин тоже увидел автомашину, Логинова, своих подчиненных. Махнул рукой в знак того, что увидел, узнал. В тот же миг скрылся в проеме окна. Похромал, надо думать, навстречу.

День притих. С неба светило и светило солнце. Было третье июля тысяча девятьсот сорок третьего года. До начала одной из самых грандиозных битв Великой Отечественной войны оставалось немногим более двух суток.