Василий Веденеев - Провинциальный фотограф

Потягивая дешевенькое винцо и покуривая сигареты, они мирно обсуждали свои проблемы, которых более чем достаточно в военное время, и тут настойчиво постучали.

Нос, имевший весьма веские причины не встречаться с полицией, насторожился:

– Кто это? – наклонившись над столом, шепотом спросил он у Циглера. Тот в ответ только недоуменно пожал плечами:

– Наверное, какой-нибудь жилец, – успокоил он приятеля. – Фараоны так не стучат. Я открою?

Нос молча встал и, бесшумно ступая, скрылся за пыльной портьерой, закрывавшей вход в смежную каморку. Циглер мигнул своему не по годам смышленому сынишке, показав глазами на недопитую бутылку и стаканчики. Тот понимающе кивнул и бросился прибирать со стола, а привратник пошел открыть незваному гостю.

Как он и предполагал, это была не полиция. На лестничной площадке стоял среднего роста господин лет сорока пяти, – плотный, чуть скуластый, что свидетельствовало о примеси венгерской или славянской крови, с холодными светлыми глазами и аккуратными усами, в которых уже проглядывала седина.

– Что вам угодно? – не приглашая его войти, осведомился Циглер. Шляются тут всякие.

– По объявлению, – вежливо приподняв котелок, сообщил незнакомец. – В газете я прочел, что дом будет продан на торгах и хотел бы осмотреть его. Вы позволите?

Ловко потеснив Циглера, он очутился в крошечной прихожей и, поскольку двоим там просто не было места, вошел в комнату, где за столом сидел мальчишка, увлеченно вырезая картинки из старой газеты.

– Надеюсь, я не помешал? – улыбнулся гость, скользнув взглядом по свежим винным пятнам на покрывавшей стол дешевой клеенке.

– Мы только пообедали, – пробормотал Циглер, решив вечером непременно выпороть отпрыска за то, что тот не догадался накрыть стол газетой или протереть клеенку тряпкой. Кто знает, что за гусь пожаловал? – Пусть господин предъявит квитанцию об оплате участия в аукционе и я покажу ему все, что он захочет.

– Какая жалость, – незнакомец сдвинул котелок на затылок, – боюсь, я забыл ее в отеле.

– Без квитанции не имею права, – угрюмо бросил Циглер и отвернулся, давая понять, что разговор закончен.

– Может быть, она здесь? – Достав бумажник, господин в котелке вытащил купюру и показал ее привратнику. – Подойдет?

– Пожалуй, – с ловкостью фокусника выхватив из его пальцев деньги, Циглер сразу заметно подобрел. – Но тут только половина квитанции.

– Вторую мы поищем после осмотра, – заверил гость и привратник, накинув на плечи пиджак, повел его осматривать дом.

Господин в котелке оказался весьма дотошным – он пожелал осмотреть строение от подвала до чердака и даже вышел во двор. Уделив немалое время изучению системы противопожарной безопасности, выяснив все об отоплении и побывав в одной из свободных квартир, господин подробно расспросил о планировке, хозяевах и управляющих соседних домов, лично подергал все закрытые двери на чердаках и в подвале, посетовал, что нет под руками плана строения и, наконец, к немалому удовольствию Циглера, дал ему обещанные деньги.

Привратник взял их с чувством облегчения – спина, у него взмокла от беготни по лестницам, в носу щекотало от пыли чердака, а язык едва ворочался, устав отвечать на вопросы незнакомца, так и не удосужившегося представиться.

Вернувшись в свою квартирку, Циглер немедленно послал сынишку поглядеть, куда отправился господин в котелке, и устало рухнул на стул.

Из-за портьеры вышел Нос, поставив на стол недопитую бутылку:

– Промочи горло. Ну, чего он?

– Похоже, крупная рыба, – жадно выпив вино, откликнулся привратник. – И деньги есть. Что-то затевает, нутром чую. Я послал за ним приглядеть.

– Чего он тут вынюхивал? – почесал изуродованную переносицу уголовник. – Расскажи-ка подробнее.

Циглер, как мог, рассказал. Нос слушал не перебивая. Откинувшись на спинку стула, он вычищал кончиком ножа грязь из-под ногтей.

– Разберемся, – пообещал он, когда приятель закончил. – Я, пожалуй, сегодня переночую здесь. Заодно послушаю, что расскажет твой парень, когда вернется…

* * *

Вечером Кривцов пошел на представление в шапито Шварцкопфа. Под пологом огромного, изрядно потрепанного дождями и выгоревшего на солнце брезентового шатра собралось не так уж много охочей до развлечений публики. Большая часть стульев в рядах пустовала, да и артисты работали вяло, видимо утомленные долгими гастролями в пресыщенной зрелищами столице. Программа была обычной – дрессированные лошади, собачки, пожилой клоун в рыжем парике, мальчишки-акробаты и женщина-чревовещатель. Оживление в зале вызвало появление на арене силача Гонзы – мускулистого гиганта с огромными усами, играючи жонглировавшего тяжелыми металлическими шарами, рвавшего цепи и, в довершение всего, державшего на груди платформу с добрым десятком зрителей.