Евгений Кораблев - У Пяти ручьев

Прошло еще часа два. Поиски ничего нового не дали. Крак не успокаивался. Напротив, он летел с ребятами к югу неохотно. То и дело садился и тревожно настораживался. Наконец, он поднял неистовый крик и совсем не летел, даже когда его подзывали.

Этого еще никогда не было. Он сидел весь взъерошенный. Если его пытались успокоить и гладить, щипался и гудел, и улетал обратно.

– Ребята, это не зря, – сказал, наконец, Гришук, – или он болен, или что-то неладное чует.

У всех и так настроение было очень тревожное, нервы натянуты, а тут еще загадочное поведение Крака. Это окончательно смутило ребят.

– А теперь и Мишка. Ты погляди на него! Не идет. Да что с ними? – воскликнул Тошка, обхватив за шею лосенка, который, стоя на одном месте, тревожно смотрел вперед и не двигался.

Ребята столпились в недоумении. Федька влез на дерево.

– Ничего не видать, – сказал он. – Впереди только дымок небольшой.

– Ага! – воскликнул Андрей. – Вот оно что! Лесной пожар.

Лесной пожар в такой дремучей чаще! Ребята попятились в испуге. Это грозило им настоящим бедствием. Лесной пожар застал в прошлом году их так же неожиданно, и они едва не погибли. Крак запомнил его, очевидно, с тех пор.

Лесной пожар, в особенности в дремучих лесах на Северном Урале – это губительная стихия. Пламя захватывает колоссальные площади, огненная река с шумом и оглушительным ревом течет то в одну сторону, то в другую – по воле ветра. Сухие участки вспыхивают, как порох. Огонь, уничтожая миллионы деревьев, губит в пылающем костре тысячи жизней. Все пережитые ужасы были еще свежи в памяти ребят.

Если только Ян и Пимка находятся на этой площади, куда направляется пожар, они все равно погибли! Да если ветер погонит огонь на ребят, их дело тоже плохо. Огонь идет с поразительной быстротой. Надо скорее бежать.

Дед, много лет проведший в лесных скитаниях, лучше всех понимал грозившую опасность. Он долго прислушивался, куда тянет ветер, ложился на землю, нюхал воздух, – и, наконец, невнятно сказал:

– На нас. Надо уходить.

Скоро, действительно, донесся запах дыма и гари.

– Странно, – сказал Федька, – когда я смотрел, дым стоял далеко.

– Ветер усилился.

– Надо уходить, – уныло сказал и Андрей. – Иначе пропадем. Скоро все затянет дымом.

Яна и Пимку приходилось предоставить собственной участи. Маленький караван, повесив головы, в отчаянии, повернул обратно. Что переживал каждый про себя, легко себе представить. Никто не проронил ни звука, только дед подозрительно сморкался.

Уже через час они достигли места стоянки около Кликун-Камня. Но дым становился все сильней и гуще. Теперь стало очевидно, что пожар гнался за ними. Надо было уходить, пока еще не поздно. Путешественники бросились берегом на север.

Лосенок сначала бежал неудержимо вперед. Рвался и Крак. Но скоро их энергия пропала. Они вновь начали жаться к ребятам. Это уже совсем было непонятно. Ну, вперед не хотели идти, потому что там пожар... А назад?

Федька влез на дерево.

– Там тоже горит! – крикнул он каким-то отчаянным голосом. – И сбоку... там тоже!

Это было совсем необычно для лесного пожара. Ребята очутились в середине костра. Но раздумывать, как все это могло выйти, было некогда. Надо было принять какое-нибудь решение.

Дед предложил бежать берегом реки, чтобы попасть в выгоревшую на севере полосу до прихода огня с юга.

Это было, может быть, единственное спасение, если оно вообще могло быть. И они бросились берегом на север. Мишка исчез туда еще до решения.

Олени с нартами на трудной лесной дороге изнемогали.

Но ребята все-таки захватили все коллекции.

К вечеру олени выбились из сил, высунули языки, как собаки, и храпели, но об отдыхе и привале нечего было и думать. Дым затянул все сплошной пеленой. Пахло огнем и гарью.

Точно чья-то злая рука преследовала экспедицию. Дед теперь уже не говорил про «охрану»: и так было ясно. Хотя у него иногда и мелькала мысль о поджоге. Это было в духе Кузьмы Не-найти-концов. Путешественники сгорят, а золото достанется ему. Горше всего поразила утрата Яна и Пимки. Дед не мог себе простить, что дурно думал про Яна. Правда, он думал не со зла, но все-таки...

– Ох, грех тяжкий! – угрюмо бормотал он, подбадривая оленя легким ударом, но бедное животное, видимо, выбилось из сил и не могло больше идти.

Скоро олени остановились и рвались в реку. Чтобы не бросить нарты и багаж, пришлось остановиться, дать оленям отдохнуть.

Было уже совсем темно. Неожиданно свежий ветер подул с реки, дым начало сносить куда-то в сторону.