Теодор Константин - В полночь упадет звезда

— Неужели и вправду, Катушка?

— И ты еще не веришь? А из-за чего это я, скажи пожалуйста, вот уже четыре дня хожу за тобой? А ты всё делаешь вид, что не замечаешь меня! Ох, и зла же я была на тебя, ей-богу! Но зато уж теперь-то я тебя никому не отдам… — И, неожиданно схватив его под руку, она прижалась лбом к его плечу.

— Ты не боишься, что кто-нибудь увидит нас, да и расскажет твоему мужу?

— У меня нет мужа, — ответ последовал быстро и неожиданно сурово.

Уля Михай продолжал допытываться:

— Ты не замужем?

— Была.

— И что же, разошлись?

— Нет! Пропал в России.

— Так ведь, может, и не погиб. Вот война кончится — и вернется. И в прошлую войну так не раз случалось…

— Мой не вернется. Мне сердце это подсказывает. — Она пристально, словно упрекая в чем-то, посмотрела на капрала и потом другим тоном, возвращаясь к прежнему разговору, с улыбкой спросила:

— А пока вернется?

Уля охотно поддержал ее попытку возвратиться к прежнему веселому тону:

— Я думаю, в деревне не осталось ни одного мужчины, которому ты не вскружила голову.

Катушка пренебрежительно выпятила яркие губы:

— Мужчины нашей деревни?! Да ведь остались одни старики и дети. Всех, кто мог держать оружие в руках, забрали. Да и потом, — чтобы быть мужчиной, мало носить брюки, надо, чтобы он мне понравился.

— Ты хочешь сказать, что я тебе нравлюсь?

— Я уже тебе это сказала, глупый солдат.

— Ладно, Катушка, раз ты говоришь, значит, так оно и есть.

— Так ты зайдешь ко мне?

— А когда?

— Ну хоть нынче вечером! Я тебя у калитки буду ждать. Придешь, не обманешь? — И, не ожидая ответа, она пошла в сторону главной улицы.

Уля Михай пошел за ней:

— Уходишь, а где искать тебя и не сказала.

— Я не ухожу. Хочу показать тебе, как меня лучше разыкать.

Когда они вышли на шоссе, Катушка остановила капрала:

— Вот видишь тот дом с черепичной крышей? Немного дальше, направо, начинается улица. Пойдешь по ней. Последний дом по правой стороне и будет мой. Не забудешь?

— Не беспокойся, буду обязательно. Жди.

— Ну так я пойду. Время обедать, а я еще ничего но приготовила для отца.

— Твой отец с тобой живет?

— Со мной. Да ты не бойся, — снова зашептала она, — он ложится спать вместе с курами, да и что ему до меня. Так смотри, я жду тебя вечером, к девяти часам. Не опаздывай, я этого не люблю.

Она быстро оглянулась вокруг и, поднявшись на цыпочки, легко поцеловала капрала, потом убежала от него прямо по шоссе к домику под черепичной крышей.

Ночь стояла темная и холодная. Луна еще не взошла. По шоссе нескончаемым потоком тянулись обозные подводы. Словно непрерывный надсадный хрип, слышался в ночи скрип несмазанных колес.

Уля Михай не спеша шагал по обочине шоссе. У него еще было достаточно времени, чтобы подумать о том, что ему предстояло.

Беспокойство, которое владело им весь день, стало еще более сильным и определенным в этот поздний час, когда он шел, как было условлено, к дому Катушки. Правда, смутное чувство неуверенности и неопределенности заставило его принять кое-какпе меры предосторожности, но их лишь с большой натяжкой можно было бы признать достаточными.

Первым делом он раздобыл себе пистолет. Не мог же он, в самом деле, идти на свидание с винтовкой. Затем он произвел предварительную разведку на местности, использовав для этого довольно своеобразный метод.

Над деревней, протянувшейся по обеим сторонам шоссе, возвышалась краевая церковь постройки восемнадцатого века. На колокольню можно было забраться по крутой винтовой лестнице в несколько сот ступеней. Священник, гордившийся старинной церковью, рад был показать свое сокровище любознательному румынскому солдату, к тому же так хорошо говорившему по-венгерски… Слишком дряхлый, чтобы самому лезть на высокую колокольню, он дал Уле Михаю несколько советов относительно того, на что стоит обратить внимание, если смотреть сверху на раскинувшийся внизу пейзаж.

Но так как Уля Михай забрался сюда совсем не для того, чтобы любоваться красотами природы, то первым делом, поднявшись на башню, он постарался найти дом Катушки. Это был небольшой, бедненький домик, с облупленными стенами, стоявший последним в своем ряду. Улица, на которую предстояло отправиться Уле Михаю, спускалась отлого и кончалась крутым обрывом, замыкавшим деревню с юго-востока. От дома до обрыва было всего пять-шесть метров. К нему можно было добраться по деревянной лестнице без перил, которая тянулась позади дома.