Теодор Константин - В полночь упадет звезда

— Пока работы нет, можете быть свободны, — сказал капитан и прошел в следующую комнату, служившую ему кабинетом.

Пелиною Влад и Бурлаку Александру пошли вслед за ним.

— Господин капитан, — спросил первый, — это правда, что кто-то придет на место Каминицы?

— Правда.

— Гм… Странно.

— А что в этом странного?

— Да нет, ничего, я только подумал, как это господин начальник штаба согласился. Вы же знаете, что он думает про нас.

— Я уже сказал, что господин подполковник Барбат был всегда хорошего мнения о вашей работе, — нашел нужным уточнить капитан Смеу, который не мог не признаться себе, что слишком вольное обращение к нему подчиненных задевает его.

Зазвонил телефон. С другого конца провода капитан Георгиу спросил:

— Слушай, Смеу, у твоих людей есть пистолеты?

— Нет, у них винтовки. А что?

— У майора Братоловяну есть несколько свободных пистолетов, и он спрашивал меня, кому бы их передать.

— И что же?

— Ну пока и всё. Будь здоров!

Капитан Смеу Еуджен повесил трубку и принялся рассеянно перелистывать какие-то бумаги.

«Зачем Георгиу нужно знать, есть ли у моих людей пистолеты? — спрашивал он себя и, не найдя ответа, решил, что разговор «о свободных пистолетах» только предлог. Вероятно, теперь точно установлено, что бедный Пантелеймон убит выстрелом из пистолета, и Георгиу уже не исключает возможности, что шофёра убил Барбу Василе.

То обстоятельство, что ни Барбу, ни остальные шифровальщики не имели пистолетов, не казалось ему достаточно убедительным для того, чтобы снять с Барбу какие бы то ни было подозрения.

«На войне пистолет раздобыть нетрудно, — размышлял капитан, потом тяжело вздохнул: — Опять эти глупые подозрения», — и решительно сунул бумаги, лежавшие перед ним, в папку.

Но сколько ни упрекал себя за излишнюю мнительность подозрительный капитан, он не упускал ни одного движения шифровальщиков, которые тем временем занимались своими делами, не замечая недружелюбного взгляда начальника.

— А Барбу Василе где? — не выдержал наконец Смеу.

— В соседней комнате. Позвать его? — предложил Пелиною Влад.

— Не надо. Он мне пока не нужен. — Капитан поднялся, подошел к окну и, заложив руки за спину, стал смотреть на широкий двор, по которому размеренным шагом разгуливал белоногий петух.

По дороге мимо дома проезжала длинная вереница повозок, груженных снаряжением и продовольствием. Смеу вслушивался в монотонный, дребезжащий стук колес. Каждый раз, когда он слышал звуки проходившего по дороге военного обоза, они по-новому волновали его, вызывая странную мысль о том, что голосом войны был не только гул артиллерийских выстрелов, треск пулеметов и автоматов, но и этот грохот артиллерийских упряжек, дребезжание подвод, которые день и ночь тянутся по фронтовой дороге.

Особенно хорошо слышен был этот голос ночью, когда орудия отдыхали с поднятыми кверху стволами, словно обнюхивая сырость ночи, вбирая в себя эту сырость, стараясь освежиться после дневного пекла, в котором они неустанно и яростно плевались смертью. И когда тишина воцарялась по всему фронту, а люди, натрудившись сверх сил, спали, забившись, как сурки и кроты, в свои норы, где смерть всё равно настигала их, и когда по всем шоссе и проселочным дорогам текли обозы, — монотонный и мрачный грохот их в ночи почти пугал Смеу. Этот шум непрерывно напоминал ему, что война еще не кончилась, что сейчас только перерыв между боями и что с приходом зари, если не раньше, в ночном бою, пушки снова запоют глубоким, сотрясающим мир голосом заупокойную тому, кто будет умирать раздробленным, раздавленным, рассеченным и перемешанным с землей.

Случалось капитану Смеу Еуджену просыпаться по ночам, и тогда в первые несколько мгновений после сна ему казалось, что всё кончилось, что он уже дома в своей постели возле теплого, нежного тела жены. Однако монотонный грохот обозных подвод, скрежет какой-нибудь несмазанной оси или жалобное ржанье коней быстро возвращали его к действительности. Окончательно проснувшись, он долго лежал в темноте с открытыми глазами, прислушиваясь к нескончаемому грохоту проходящих сбозов.

Капитан Смеу вспомнил обо всем этом, глядя на вереницу подвод, проезжавших по шоссе.

Барбу Василе, просунув голову в дверь, сообщил:

— Господин капитан, вас ищет капрал из «Тротуша». Мне кажется, что это человек, который назначен к нам.

— Приведите его сюда.

Приказание прозвучало спокойно, почти безразлично, и ничем не выдало волнения, охватившего капитана.