Кара - Гарри Поттер и Ось Времён

— Сказал, что МакГонагалл хотела видеть после уроков, — ответил развалившийся на траве Поттер, приоткрывая один глаз. — А ещё что вот он, — кивок в сторону расплывшегося в кресле директора, мерно и громогласно храпящего, — мысли читать, скорее всего, не умеет.

— А-а, — отстранённо ответствовал Рон, плавно переходя в состояние автопилота, в котором он глубокомысленно моргает глазами в такт объяснениям преподавателя.

Следующим уроком в расписании стояло ЗОТИ. Аллерт сегодня особенно порадовал. В этот день он заявился на урок исключительно довольный собой, что настораживало.

— Ну что ж, уважаемые, — жизнерадостно начал он, — расскажите мне, пожалуйста, что это?

И профессор помотал в воздухе листом пергамента, на котором было нарисовано Нечто. При более внимательном рассмотрении это оказалась карикатура на Берка и самого Аллерта, причём карикатура весьма пошлого содержания. Естественно, что изобразить подобное мог лишь один ученик шестого курса Гриффиндора — Дин Томас. И так же естественно, что никто профессору об этом не сообщил. Впрочем, похоже, этого и не требовалось, потому что Аллерт недвусмысленно вытаращился именно на Томаса, одной рукой вальяжно опершись на стол, а второй продолжая помахивать в воздухе бессмертным произведением искусства. Ответа не последовало, хотя по выражению лица Дина было видно, что такое внимание к своей персоне ему очень не нравится. Да и притворяться белым и пушистым он долго не сможет.

— А знаете ли вы, мистер Томас, — медленно продолжил профессор, — что за подобные выходки ученикам грозит исключение?

— Боюсь, что никогда ни о чём подобном не слышал, — пошёл в ва-банк Дин, убоявшись исключения и, как следствие, обретя несвойственную ему обычно наглость. — А что?

— Юноша, вы не в том положении, чтобы хамить, — моментально окрысился преподаватель, по всей видимости задетый за живое попавшим к нему в руки изображением.

— А разве я в положении? — мастерски изобразил идиота Томас, недоумённо оглядывая собственный живот.

— Мистер Томас, в ваших же интересах немедленно сознаться и выдать имена своих пособников! — профессор озверел и утратил всякую связь с действительностью. По крайней мере, судя по выражению лица, достойному раненного быка в разгар корриды, было именно так. Остальные ученики взирали на происходящее со своих мест, в полной тишине и с нескрываемым интересом. Веселее всего было ребятам, оккупировавшим первую парту — Рону, Парватти, Гермионе и Гарри, который, правда, вместо того, чтобы следить за развитием событий, остекленело уставился на злосчастную карикатуру, которую преподаватель по-прежнему сжимал в руке, хотя, скорее всего, давно забыл о её существовании, ибо, как всем было хорошо известно, у профессора на нервной почве чердак давно в подвал переехал.

— Чего? — Дин, похоже, искренне не въезжал в происходящее.

— Выкладывай, зачем ты это рисовал, и кто твои сообщники! — не выдержал такой тупости профессор.

— Что рисовал? — удивлению Томаса, казалось, не было предела.

— Вот это!!! — голосом страдающего запором носорога взревел он, вновь обращая своё высочайшее внимание на листок пергамента… от которого остался один только тлеющий огрызок. Узрев, во что превратилось главное и единственное вещественное доказательство, профессор впал во второй шок, не выходя из первого. Впрочем, он тут же глубоко вдохнул и, по всей видимости, принялся считать до десяти, что, безусловно, делало ему честь.

— Вот что, господа, — дрожащим от еле скрываемого гнева и досады голосом выдавил Аллерт, — с этого дня никто из находящихся в стенах этой школы более не вправе критиковать министерских работников. Иными словами, в Хогвартсе вновь устанавливается декрет о гласности Долорес Амбридж.

Гарри, который в данный момент думал в основном о так необходимом ему сейчас шоколаде, про себя с грустью отметил, что всё вновь идёт по накатанной колее: свобода слова в Хогвартсе только что была безжалостно ликвидирована. А теперь, мистер Поттер, у меня будет для вас индивидуальное задание…

…А на столе профессора Аллерта, возле пособия по ведению переговоров, лежала связка бананов…

— Ты куда собрался? — вежливо осведомился лежавший прямо в одежде на своей кровати Рон. Мальчишки только недавно вернулись в башню после тяжёлой среды, и Рон, предварительно огласив список адресов, куда он хотел бы послать и Аллерта, и Берка, и любого, кто его побеспокоит, не снимая обуви развалился на своей кровати, едва ли не пинком спихнув оттуда Кеару. Змея оскорбилась, но Рон, не владеющий серпентеро, но угадавший её настроение, показал здоровенной змеюке кулак, и она, как ни удивительно, ретировалась.