Кара - Гарри Поттер и Ось Времён

Ругань постепенно становилась всё громче и отчётливее, а голоса журналистов наоборот утихали: послушать, как министр, периодически срываясь на фальцет, распекает профессора, которому посчастливилось служить ему проводником (судя по всему, эта сомнительная радость досталась профессору Флитвику), представителям прессы доводилось не часто. Впрочем, появившись из-за угла и оценив ситуацию, министр немедленно сменил сердитый оскал номер три на самую трагичную мину, какую смог вымучить. Одет Корнелиус Фадж был, надо полагать, в праздничный костюм, хитро замаскированный под траурное одеяние. По крайней мере, Гарри ещё никогда не доводилось видеть на человеке, занимающем высокий государственный пост, траурный костюм, расшитый вдоль пол серебряными ленточками. Надо сказать, что в сравнении с Флитвиком, на котором просто лица не было, потуги министра казаться убитым горем смотрелись довольно убого.

Однако Фаджа это не смутило. Оставив низкорослого профессора позади, он быстрым шагом двинулся к ощетинившейся микрофонами людской массе, трагично разведя руки в стороны и уставившись прямо на Гарри, словно бы желая одарить его отеческим объятьем. Слава Мерлину, этого не случилось — скоропостижной гибели ещё и министра магии страна бы не выдержала.

Журналисты собрались вокруг Фаджа, как детишки вокруг Санта-Клауса. Им даже не требовалось галдеть и задавать вопросы, потому что министр сразу же принялся излагать своё отношение к постигшей магическое общество трагедии, о невосполнимой потере и о том, что министерство со своей стороны сделает всё возможное, чтобы имя Альбуса Дамблдора никогда не было забыто.

Столько лицемерия Гарри видеть ещё не доводилось. На один квадратный метр здесь приходилось просто непомерное количество лживых ублюдков, желающих нажиться на трагедии. Фурналисты желали любой ценой разнюхать побольше, чтобы выслужиться перед начальством, а министр, естественно, желал упрочить собственную позицию, заметно пошатнувшуюся за последние несколько месяцев.

Фадж распинался почти четверть часа. Периодически он пытался пустить скупую слезу, но, как ни прискорбно, ничего не получалось. Закончив дебаты, министр царственно приблизился к скучковавшимся возле стеночки Гарри и его спутникам и ещё несколько минут позировал на их фоне фотографам. Засим министр, всё так же царственно, отошёл в сторонку, отодвигая своей биомассой взрослых обитателей Хогвартса, а Гарри и Стюарта оставляя на растерзание газетчиков. Министр, впрочем, пока не спешил покидать публику, неприятно улыбаясь и что-то увлечённо доказывая Макгонагалл. К несчастью, юноша не мог слышать, о чём они говорили: Стюарт как раз делал официальное заявление, надо сказать, говорил он весьма не глупые и правильные вещи о необходимом ужесточении мер безопасности. Впрочем, большая часть журналистов обращала на аврора минимум своего внимания: они алчно сверлили взглядами самого Гарри, в надежде получить комментарий от Мальчика-который-выжил.

— Мистер Поттер, — белобрысый парень, всего на несколько лет старше самого Гарри, первым попытался его разговорить. — Вы никак не прокомментируете ситуацию?

С одной стороны, комментировать ничего не хотелось. Но с другой стороны — как ни парадоксально, на его мнение обратят внимание. А всю правду от людей скрывать было нельзя. Да и общался с прессой Гарри Поттер крайне редко, поэтому его слова обязательно опубликуют, дабы поднять рейтинг газеты. А после его летнего интервью можно даже рассчитывать на то, что слова будут опубликованы без изменений и сокращений. Мысленно поздравив себя с тем, что делает как раз то, чего от него хотят, Гарри кивнул. В нос ему тут же уткнулось около десятка магических диктофонов, а на лицах репортёров заиграли весьма плотоядные улыбки. Глава авроров едва слышно хмыкнул.

К разочарованию журналистов, Гарри сказал всего несколько слов, а затем оставил репортёров на попечение Стюарта, который немедленно предпринял попытку их выдворить. Газетчики усиленно сопротивлялись. Процесс грозил затянуться надолго. Впрочем, юношу это уже мало волновало. Он подошёл к разговаривающим в сторонке министру и своим преподавателям.

— А, Гарри, — обрадовался Фадж. — Как ты себя чувствуешь?

Поттер презрительно фыркнул. Вопрос этот прозвучал как издевательство. Юноша замер, оказавшись между министром магии и обитателями Хогвартса.

— Отвратительно, — наконец ответил он.