Андрей Ветер - Время крови

– Никак опять дикие драться надумали? – спросил Алексей Сафонов. – С войной уж давно покончено.

– Для них бумаг с указами не существует, сударь. С купцами у них в Позёме разлад случился по пьяному делу. Ходит слух, что их подбивает на смертоубийство Седая Женщина, – ответил казак.

– Неужто баба верховодит? – изумился Алексей.

– Нет, батюшка мой, – засмеялся Павел Касьянович, – Седая Женщина вовсе не баба. Это известный в здешних краях шаман. Скверный мужик, злобный, настоящий сумасшедший. Русских всегда люто ненавидел.

– Простите, господа, – вступила в разговор Маша, – но не могли бы мы всё-таки двинуться в путь? Зачем нам время попусту растрачивать, когда вы упомянули о возможной опасности?

– И то верно, – сразу согласился Иван Копыто, – а ну, Григорий, разворачивай. Только не забудь для начала малость влево взять, позже выправим.

– Зачем влево? – поспешил спросить Алексей.

– Алёша, – позвала Маша брата, – этим людям лучше ведомо, что делать. Не обременяй их лишними вопросами.

– Вопрос не из хитрых, сударыня, – с живостью заговорил Григорий, – мы тут повстречали покойника, не хотим лишний раз наезжать на него.

– Что за покойник? – спросил Алексей.

– Бог весть… Одинокий, брошенный. Возможно, больной был, вот семья и оставила, чтобы духи его болезни за семейным очагом не увязались. Нет ничего страшнее, чем дух порчи, дух болезни…

Всю дорогу от Горюевской фактории Маша не переставала осыпать Павла Касьяновича вопросами. Он был человеком осведомлённым, многое повидал сам на Чукотке, ещё о большем слышал. Вот и теперь, когда полозья нарт вновь зашелестели по талому снегу, она громко позвала купца:

– Пал Касьяныч, что это за человек?

– Который? О ком спрашиваете, душа моя? – уточнил он.

– Иван Копыто… – И она смутилась.

– Он здесь первый следопыт. Гришка тоже следы читает, но он слабее. А Иван… Он тут с малолетства, казачий сын. Говорят, его отца убили дикие, и он мальчонкой то с Чукчами кочевал, то с Юкагирами, то с Коряками. Так и вырос среди снегов и лесов. Сам он не очень про своё детство говорит. Вот этот дикий, что рядом с ним сидит, ему вроде приёмного отца.

– Приёмный отец? Вот этот дикарь с татуировкой на лице? – Глаза девушки выражали сомнение, разглядывая штаны туземца, сшитые из волчьих лап.

– Да, его называют Вороном, он из Волчьего Рода Юкагиров, – уточнил купец, – у них много разных родовых групп… Ворон и Копыто частенько наведываются ко мне в Горюевскую. Мне рядом с ними всегда спокойно, надёжные они очень.

– А почему он Копыто?

– Иван-то? Не знаю. Какая-то история была с диким оленем… То ли он оленю копыто оторвал руками, то ли ещё что-то… В пути, следуя на санях один за другим, путешественникам было трудно переговариваться, поэтому разговор быстро скомкался.

Новые знакомцы Алексея и Маши ехали на своих нартах отдельно, иногда приближаясь, иногда удаляясь от каравана. Когда в очередной раз следопыт в казачьем кафтане приблизился к обозу, Алексей Сафонов помахал ему рукой.

– Вот вы, сударь, про шамана говорили, – закричал Алексей, обращаясь к казаку и стараясь перекрыть шум полозьев по мокрой земле, – про того, у которого женское имя!

– А что про него говорить? – громко отозвался Григорий, слегка обернувшись через плечо.

– Почему он женщиной назван? Что ли, на бабу похож?

– Совсем не похож! Он почти совсем лысый, волосья только

сзади, за ушами… Шаманы часто берут странные имена, чтобы спрятаться за ними, как за маской, и чтобы злые духи не могли узнать их…

Тут Григорий замолчал и устремил взор на Ворона, поднявшего вдруг руку. Через несколько секунд все остановились.

– Никак учуяли что-то, – тихо сказал купец. Казак взял в руки ружьё.

– Опасность? – спросил Алексей, на что Касьяныч молчаливо пожал плечами.

Из-за лежавшего впереди чёрного лесочка вышли четыре рогатых оленя, на которых сидели люди. За спинами наездников виднелись колчаны со стрелами и большие луки, в руках они держали длинные копья. Они неторопливо переехали через снежную полосу, и копыта оленей зачавкали по слякотной земле.

– Ишь ты! – воскликнул купец удивлённо.

– Что такое? – спросила Маша, затаившись.

– Верхом на оленях. Должно быть, надумали возвратиться в своё стойбище уже после снега, когда на нартах неудобно катить.

– Держите все ружья наготове, – велел Иван Копыто. – Если только кто-то из них потянется за стрелой, бейте без промедления.