А. Лукин - Чекисты. Книга первая

— Управляющего домом 4/6 по Кузнечной, — распорядился он по телефону, — немедленно снять с работы. Да, я уже подобрал кандидатуру…

И в тот же день немец, шеф управления, подписал бумагу, которой Мария Ильинична Груздова назначалась управляющей домом 4/6 по Кузнечной улице.

Не успела еще она как следует обосноваться на новом месте, как там уже появились радиоприемник, оружие, пишущая машинка, листовки. Стесняться особенно было нечего — они получили в свое распоряжение самую безопасную в городе квартиру. Во всяком случае, так они считали.

Каждый день Максим приходил сюда и, устроившись поудобнее у окна, наблюдал за всем, что происходило во дворе. А интересного для разведчика здесь было много.

Приезжали с фронта крытые автомашины с людьми в гражданской одежде. Быстро поднявшись по лестнице, они проходили в квартиру Миллера. Это были его агенты. Уходили они обычно с наступлением темноты. Но не все: Миллер круто обращался со своими агентами и порой, заподозрив их, зверски пытал. Трупы закапывали ночью здесь же во дворе.

В квартире Миллера — она была напротив квартиры Марии Ильиничны — агенты получали последние инструкции, тут их снаряжали в дорогу, одевали, отсюда в тех же крытых машинах вывозили на аэродром, расположенный в 40 километрах от Киева, аэродром настолько секретный, что даже не все генералы немецкой армии имели туда доступ.

Максим уже знал многих людей Миллера в лицо, и не только знал, но зафиксировал на пленке. Теперь оставалось выяснить их имена.

Помочь в этом мог только один человек — Анна Пиман, ближайшая сотрудница и сожительница Миллера.

И он решил подобрать ключи к этой миловидной особе и попытаться привлечь на свою сторону. Не буду задерживаться на том, как проходила эта сложная операция, скажу лишь, что она удалась. Пиман согласилась помогать нашим чекистам.

Это был серьезный успех.

Уже на другой день Максим узнал о том, что в Житомире, в здании, расположенном рядом с госпиталем, находится ряд учреждений германского генерального штаба, что в Фастове, за мостом, немцы устроили крупное бензохранилище и что мост там охраняют чешские солдаты, настроенные антифашистски. И самое главное — теперь ему были известны имена всех тех, кого Миллер переправлял в наш тыл. Больше того, у Максима возник смелый план переброски своих людей на автомашине немецкой военной разведки на левый берег Днепра, поближе к линии фронта.

В квартире Миллера постоянно находилась некая Виктория Гутовская, тридцатилетняя полная брюнетка, у которой майор жил еще в бытность мукомолом в Умани. Она могла многое рассказать о Миллере и его подчиненных. Мария Ильинична решила познакомиться и с ней. Несколько раз заводила она с Гутовской разговор и наконец узнала, что та мечтает о собственном пианино. Груздова вспомнила, что на складе домоуправления, где немцы хранили награбленную мебель, было пианино.

— Хотите, — предложила ей Мария Ильинична, — я выдам со склада?

Гутовская не удержалась от соблазна, поделилась разговором с Миллером, и тот вызвал к себе Марию Ильиничну.

У двери с табличкой “Вход запрещен” ее встретил рослый рыжеволосый унтер.

— Подождите здесь, — указал он на диван. — Шеф сейчас выйдет.

Она и не спешила; села, осмотрелась: журнальный столик, несколько стульев, вешалка, кресло — обычная обстановка обычной квартиры.

Наконец Миллер вышел и любезно поздоровался с Марией Ильиничной.

— Правда, что вы могли бы дать Виктории пианино?

— Да, хоть сейчас.

Он постарался подчеркнуть свое расположение:

— Заходите, буду рад вас видеть.

Потом она не раз бывала в квартире Миллера — в его кабинете, в комнате Гутовской и в других комнатах, но ни разу ей не удалось заглянуть в помещение, расположенное рядом с кухней: там помещалась секретная радиостанция.

Как домоуправ она имела свободный доступ во все квартиры и не раз “случайно” попадала на встречи их хозяев со своей агентурой. Жители дома обязаны были сдавать ей свои фотокарточки, одну из которых она отдавала Максиму, а тот вместе с Митей Соболевым их переснимал.

Она сумела настолько войти в доверие к Миллеру, что тот, следуя ее советам, даже распорядился арестовать за “распространение листовок” преданного немецкого пса — следователя Русецкого, того самого, к которому приходил Владик Корецкий.

Однажды Миллер пригласил к себе Марию Ильиничну, долго расспрашивал ее о родственниках и друзьях, живущих в советском тылу, о Москве, интересовался названиями улиц столицы, на которых ей приходилось бывать, знакомыми москвичами; прощаясь, спросил, не хотела бы она поехать на пару месяцев в Варшаву.